Кассандра

— То, что вы затеяли, чересчур рискованно, — говорит Миранда. Томас смеется, подходит к ней сзади, обнимает за талию: — Наша прекрасная дама слишком тревожится. Джеймс улыбается уголками губ, глядя ей в глаза, и берет ее руку в свои: — Всё будет хорошо. Беспокоиться не о чем. Они любят её, её мальчики, — почти так же сильно, как любят друг друга. Рука Томаса скользит ей на грудь, и она откидывает голову. Он трется щекой о ее щеку, вбирает ртом мочку уха, и Миранда закусывает губу. Джеймс подходит вплотную, аккуратно обводит пальцами контур ее подбородка, проводит по губам, затем целует в уголок рта, мимолетно касается его языком. Она тает от этого — всегда таяла. — Вы наживете врагов, которые уничтожат нас, — повторяет Миранда. Они любят её, её мальчики, — почти так же сильно, как любят свою работу, свои безумные, гениальные, утопические идеи и далекий остров на краю земли. Томас высвобождает ее грудь из корсета, и Джеймс приникает губами к левому соску. Пальцы Томаса ласкают правый сосок, она судорожно вздыхает и оборачивается, ища его рот. Тело ее льнет к жарким рукам, платье сползает с плеч, и она не знает, кто из них распустил шнуровку. — Прошу вас, будьте осторожны, — умоляет Миранда. Они любят её, её мальчики, — почти так же сильно, как она любит их. Она сжимает коленями бедра Томаса, Джеймс обнимает ее сзади, запускает руку ей между ягодиц, и она выгибается от острого наслаждения, впиваясь ногтями Томасу в грудь. Джеймс кусает ее за шею, и она склоняет набок голову, подставляясь; он кусает сильнее — останется синяк, неважно, можно будет скрыть белилами и бархоткой. Да, мои мальчики, да, вот так, еще, еще сильнее, еще глубже. Еще больнее. Чтобы только забыть, не думать о том, что будет завтра, не думать о том, как вы погубите нас всех ради своих идей, ради своей любви. Джеймс входит в нее сзади, и она содрогается всем телом, наконец забывая обо всем, кроме того, что здесь и сейчас. ...и тогда Аполлон проклял Кассандру, сказав, что ее пророчествам больше никто не поверит.