Никогда не вернется

«В основании любой великой легенды лежит история расставания с невинностью и наивностью».

      Несмотря на то, что юная подопечная короля не очень любила присутствовать на подобных мероприятиях, неугомонное сердце в ее груди от волнения билось быстрее обычного, да так, что она ощущала его пульсацию даже в висках. Моргана не отрывала взгляда от небольшой арены, где в финальном поединке сошлись Артур Пендрагон — наследный принц Камелота — и темноволосый рыцарь, имя которого она не посчитала нужным запомнить, так как и неискушенному в боевом искусстве зрителю было понятно — исход схватки предрешен.       Через некоторое время возбужденная толпа зрителей взорвалась аплодисментами. Повернув голову, Моргана поймала восторженную улыбку Гвиневры — своей служанки, которая хлопала победителю с не меньшим пылом, у самой же Морганы руки дрожали настолько сильно, что она поспешила спрятать их в глубоких складках платья. Не скрывая искренней радости, она смотрела, как Артур, воодушевленный победой, стремительным шагом приближался к ней.       — Миледи?.. — Он наклонил голову, и Моргана тотчас вспомнила об алой ленте, которая была наскоро прихвачена шелковой нитью к длинному рукаву ее платья.       Стараясь не выдать волнения, Моргана дернула за атласный кусочек материи, и лента с легкостью открепилась.       Слегка перегнувшись через трибуну, леди протянула победителю заслуженную награду. С благодарностью приняв ее, Артур задержал ладонь Морганы в своей руке чуть дольше необходимого.       — Прими мои поздравления, Артур Пендрагон.       На чернильно-синем небе не было ни единого облака, далекие звезды недвижимо застыли на нем, похожие на хрусталики льда. Свет от новой луны, напоминающей тонкий серп, робко прокрадывался в покои Морганы, которой, несмотря на поздний час, спать совершенно не хотелось. Она пребывала в состоянии легкой тревожности, но лишь до тех пор, пока не скрипнула, отворившись, тяжелая дубовая дверь.       Застенчивая улыбка тронула губы.       — Как некрасиво со стороны победителя — заставлять леди ждать.       Их фигуры отбрасывали причудливые, удлиненные тени на каменные стены, пока Моргана и Артур, крадучись, направлялись к потайному ходу, ведущему к заброшенной сторожевой башне. Тихое перешептывание и редкие смешки едва ли могли нарушить тишину и спокойствие, воцарившиеся в Камелоте после пышного пира.       Вдохнув полной грудью, Моргана обернулась и, привстав на цыпочки, обеими руками обвила широкие плечи спутника. Тонкие браслеты, украшающие ее запястья, мелодично звякнули.       — Артур… — прошептала Моргана, ведя указательным пальцем по прямой линии его носа, по губам, которые в кои-то веки не были изогнуты в насмешливой полуулыбке, по мужественному, волевому подбородку и ловя себя на мысли, что юный Пендрагон был не только силен, но и весьма привлекателен. — Если бы я обладала магией, то пожелала бы остановить ход времени.       — Не следует так открыто шутить на эту тему.       — А кто по-твоему шутит? — вздохнула Моргана.       То ли вино, которого он в избытке выпил на пиру, придало смелости, то ли воспоминание о подаренной ленте сделало свое дело, но когда Моргана пожелала отойти в сторону, Артур не позволил. Он бережно, как только был способен, взял в ладони лицо Морганы и пылко прижался к ее губам. И хотя в башне беспрепятственно гулял промозглый сентябрьский ветер, Моргане было невыносимо душно в шелковом платье и легком плаще, что она перед выходом накинула на плечи.       Через какое-то время они решили вернуться обратно в замок, и теперь уже Артур уверенно вел ее вниз по ступеням, удаляясь из башни. Удивляясь самой себе, Моргана не сопротивлялась и не спрашивала, куда именно они направлялись. Ее волновали иные вопросы. Например, почему она позволяла ему прикасаться к себе? Человеку, общение с которым при свете дня сводилось к взаимным колкостям и фривольным шуткам? И почему этот же человек под покровом ночи целовал ее столь ревностно и страстно?       Позже Моргана так и не смогла вспомнить, как им удалось столь быстро, миновав полусонную стражу, оказаться в противоположном крыле здания, в пустой комнате, где, судя по запаху сырости, было давно не топлено. Ночное небо, на которое ей хотелось полюбоваться подольше, вдруг потеряло для Морганы всякий интерес, когда она, будучи далеко не глупой, посмотрела в глаза своему победителю. Посмотрела, невзирая на страх, засевший в сердце тонкой иглой. Синие глаза напротив были почти такими же, как и небо.       Когда Артур ненадолго замешкался с ее платьем, развязывая умело затянутую шнуровку, у Морганы предательски задрожали колени.       — Не волнуйся, — тепло произнес он, прежде чем уложить Моргану на широкую кровать с пологом на четырех невысоких столбиках.       Не менее теплыми оказались и прикосновения его рук, а после и губ, скользящих по внутренней стороне ее широко расставленных бедер. Моргана запрокинула голову на взбитые подушки, вдавливаясь спиной в мягкую перину и сминая пальцами до невозможности яркие алые простыни.       — Мне страшно, — шепнула Моргана, на мгновение прикрыв ладонями лицо. Сложно представить позор, который в один миг обрушится на ее голову, если об их связи узнает кто-то еще…       Артур ничего не ответил, лишь улыбнулся.       — Артур, пожалуйста… — всхлипнула она, не понимая, откуда только взялась эта неуверенность.       Когда его губы вожделенно накрыли один из ее затвердевших сосков, Моргана, сжав кулаки, безжалостно впилась ногтями в собственные ладони, а ее тело стремительно и вместе с тем неожиданно выгнулось навстречу изысканной ласке.       Но то, чего она так боялась и одновременно желала, все же случилось. Сдавшись под напором чувственных поцелуев и прикосновений, Моргана скрестила ноги за поясницей Артура, позволив ему осторожно войти в ее лоно, и вместе с первым, несильным толчком жгучая боль пронзила ее и, казалось, даже ослепила на миг.       Моргана закусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть, и крепко зажмурила глаза.       Двигаясь медленно и плавно, стараясь не причинить большей боли, Артур зарылся лицом в ее волосы, перестав покрывать нежными поцелуями пунцовые губы, щеки и лоб. Он шептал ей на ухо какие-то успокаивающие слова, мягко придерживал за бедра, и Моргана, задрожав, тихо выдохнула и погладила Артура по всклокоченным светлым волосам, желая хоть как-то продлить его удовольствие.       Через несколько секунд Артур тяжело задышал и откинулся на соседнюю подушку, заставив Моргану почувствовать себя покинутой и одинокой.       Какая глупость, отругала она себя, без стеснения укутавшись в плащ, который до этого был брошен на пол, и там же, сбившись в груду, лежали смятые простыни, от которых было необходимо срочно избавиться.       Вместо целой вереницы ненужных фраз, пришедших на ум, Моргана произнесла лишь одну. Определяющую.       — Артур, скажи… Ты знаешь, что с нами будет дальше?       Конечно, леди не пристало опускаться до подобных вопросов, но у Морганы не было выбора.       — Все будет хорошо. — Повернувшись на бок, он коснулся губами ее лба. Так целомудренно, черт побери! Но тогда Моргане отчаянно хотелось верить ему.       Несколько месяцев прошли в блаженном неведении. Каждый новый день Моргана встречала с неизменной улыбкой, даже когда поспать удавалось всего пару часов. На вопросы любопытных придворных, что могло ее так обрадовать, Моргана отвечала какую-нибудь банальность, тщательно оберегая свой секрет.       Но ничто не длится вечно, а особенно минуты искреннего счастья. Когда, поддавшись мгновенной слабости, Утер признался, кем на самом деле для него является Моргана, она еле-еле смогла подавить приступ паники; колени подкосились, дыхание сбилось, будто кто-то перехватил горло удавкой. Она была не просто леди Морганой, подопечной короля… Она была Морганой Пендрагон — его наследницей, его незаконнорожденной дочерью, а из этого следовало…       Моргана протестующе замотала головой.       Даже правда о том, что она с рождения обладала колдовской силой, не могла сравниться с той правдой, которую она познала теперь.       Пропасть, разделяющая ее и наследника престола, и без того была велика, а теперь эта пропасть в понимании Морганы и вовсе стала бездонной.       Несмотря на открывшуюся истину, Моргана старалась достойно держаться на людях. Она каждый день появляясь на вечерней трапезе, где присутствовал король, его сын и прочая знать. И если бы не ненависть к Утеру, из которой Моргана черпала силы, она, скорее всего, сломалась бы под напором требовательного взгляда Артура.       Стоило ужину закончиться, Моргана, сославшись на головную боль, тенью выскользнула из просторной комнаты и, не чувствуя земли под ногами, помчалась в свои покои. Она знала, что через несколько минут, дабы не вызвать подозрений, Артур упрямо последует за ней, но как всегда нарвется на запертую дверь и гробовое молчание по ту сторону.       — Моргана, я всего лишь хочу поговорить. Дай мне одну минуту, объясни, что с тобой творится? — Казалось, Артур, не знавший о причинах столь резкой перемены в ее отношении к нему, не мог найти подходящие слова. — Я не понимаю, что случилось, но хочу, чтобы ты знала — я не жалею о том, что произошло между нами.       Артур прислонился к запертой двери, будто догадавшись, что Моргана со своей стороны сделала то же самое.       — Я знаю, что ты слышишь меня! — Он яростно ударил кулаком по бесчувственной древесине. — Так услышь и то, что я не собираюсь сдаваться!       От его слов сердце в груди Морганы болезненно сжалось, а душа, в агонии бьющаяся о ребра, отчаянно возжелала вырваться прочь. Находиться в Камелоте было просто невыносимо, но она понимала, что придется так или иначе обуздать свои чувства, ибо конечная цель была куда важнее их.       На какое-то время Моргана практически сумела обрести прежнее счастье, не без посторонней помощи свергнув короля и заняв почетное место на троне Камелота. Но время ее власти было недолгим… Именно тогда выяснился еще один факт, ставший для нее очередным ударом. Если Артур мог смириться, что она являлась его сестрой по отцовской линии, то принять Моргану в ипостаси ведьмы, когда ее колдовская мощь наконец-то окончательно пробудилась ото сна, он не сумел.       И потому Артур оказался в ее глазах таким же лжецом и грешником, как и его жалкий отец.       Немало времени прошло с тех пор, но Моргана так и не подпустила к себе ни единого мужчину. Власть и трон Камелота были единственным, что интересовало ее, а все прочее Моргана предпочла оставить в прошлом, которое никогда не вернется, как и ее юность, наполненная наивными мечтами, что были безжалостно растоптаны, будто полевые цветы, словами и стараниями ныне покойного Утера Пендрагона.       Впервые у Морганы перехватило дыхание, когда она дрожащей рукой протянула Артуру, который стал победителем рыцарского турнира, алую ленту в качестве заслуженного трофея. В последний раз нечто подобное случилось с ней, когда они лицом к лицу встретились в тронном зале как непримиримые враги.       — Моргана, что с тобой? — произнес Артур, уже будучи королем Камелота, без колебаний убрав меч в ножны при виде до боли знакомой фигуры.       Однако в его встревоженном взгляде читался совершенно иной вопрос, который Артур едва ли мог озвучить при ближайшей свите, столпившейся за его спиной, включая верного слугу Мерлина и Гвиневру, которую король собирался сделать законной супругой. Какая неслыханная дерзость… При одном виде этой несносной девки в душе Морганы с новой силой заклокотала ярость.       — Мы же были друзьями когда-то, — долетел до нее обрывок следующей фразы, и под влиянием внезапно нахлынувших воспоминаний внутри Морганы что-то предательски заныло. Совершенно некстати вспомнилась та далекая, тревожная ночь и ненавистные алые простыни, такого же цвета, как плащ Артура, как невинная кровь, которой уже немало было пролито за время их противостояния.       Моргана попятилась, не веря своим ушам. Куда милосерднее стала бы смерть от его руки, нежели подобное снисхождение. Обещание не сдаваться, данное ей когда-то, теперь потеряло всякий смысл и вызывало лишь презрительную усмешку.       Отныне Артур был единственным человеком, стоявшим между ней и троном Камелота.       Моргана была уверена — ее рука не дрогнет, даже если придется пойти на крайние меры.       Но Артуру не суждено было погибнуть в тот день, несмотря на все ее старания, ибо в самый неподходящий момент, по неизвестным Моргане причинам, ее магия куда-то пропала, а руки налились такой тяжестью, что едва удалось поднять их…       От крови, теплой струйкой вытекающей из колотой раны в боку, ткань ее платья пропиталась насквозь. До ушей Морганы — дважды свергнутой, но не сломленной духом королевы — донеслись отдаленные крики мужчин. Видимо, Артур, желая подстраховаться, послал верных рыцарей на поиски сбежавших врагов.       Прежде чем затеряться в лесной глуши, Моргана не сумела подавить столь неясный порыв и обернулась через плечо, со смешанным чувством глядя на остроконечные шпили башен Камелота, вонзающихся в небосвод.       — Я не собираюсь так легко сдаваться, — сквозь зубы процедила она, почти в точности повторив слова, ранее сказанные Артуром. Но Моргана, в отличие от нынешнего короля Камелота, всегда выполняла свои обещания.