Блюдо, которое подают горячим

Oxxxymiron, Porchy (кроссовер)
Слэш
NC-17
Завершён
329
автор
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
329 Нравится 17 Отзывы 44 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Посниматься для канала «Клик-Клак» Ваню приглашает Илья Прусикин. Они бухают компанией забитых то ли в честь чьей-то днюхи, то ли из-за традиционно говенной питерской февральской погоды, в общем, все как обычно. Новый причесон Ильича вызывает фурор у тех, кто еще не видел, но его обладатель держится с достоинством и на подъебы не реагирует. — Слышь, Рудбой, охуенно же было, когда снимали «Проблему»? Ваня, уже откровенно прокачанный пивом, глядит на Ильича поверх бокала. — Ну, было, — лениво отзывается он. — Короче, тема есть. Мы тут снимаем сейчас кое-что... Затуманенный бухлом мозг воспринимает рассказ о трэш-лото как-то искаженно, и в итоге идея кажется Ване реально пиздатой. Так что он охотно соглашается. Ильич хлопает его по плечу со словами «ну и заебись», отходит куда-то, а Ваня допивает свое пиво. И еще одно. И еще. Наутро он ни хера не помнит ни про какое трэш-лото, пока ему не звонит Музыченко. — Руди-бой, эти пидоры и тебя подбили на свое дерьмо? Ваня не сразу всекает, о чем речь, и Юре приходится пояснить. Подробно и с красочными эпитетами. — Блядь, — Ваня со стоном впечатывает ладонь в лицо. По сравнению с этой новостью даже похмелье перестает быть таким адовым. Но, конечно, ему не дают ни единого шанса отступить. На самом деле, съемки оказываются даже веселыми, особенно та часть, где они клеют Ильичу бороду. Ваня ржет как ненормальный, потому что это правда смешно. Немного мерзко, но в большей степени все-таки ржачно. Ну, и ему особо ничего и не нужно делать, так что он даже как-то расслабляется. А потом они снимают выпуск к восьмому марта, и наступает пиздец. Причем пиздец многоуровневый, как в ебучем Inception. Сначала Ваню пугает само перевоплощение в женщину, а потом — насколько легко ему удается вжиться в образ. Когда ты мужик в платье и с макияжем, тебе не нужно себя контролировать и сдерживаться, и Ваня отрывается вовсю — флиртует, подъебывает и ведет себя провокационно даже по меркам их ебанутой на всю голову компашки. Хорошо еще, что далеко не всё отснятое входит в итоговый ролик. Когда после съемок Ваня смывает макияж, он думает о том, что это немного похоже на историю с Охрой — грим или маска словно превращают его в другого человека, позволяют вырваться внутренним демонам. И с платьем и косметикой оказалось то же самое. Интересный опыт, ничего такого. Куда более безобидное задание, чем тату чьего-то ебальника на заднице. А ноги такие гладкие, что пиздец. Непривычно и странно, даже как-то холодно. -х- Они как-то всегда в курсе, что происходит в жизнях друг у друга, даже не проводя бок о бок двадцать четыре часа в сутки. Все возможные соцсети, чаты в мессенджерах, звонки в самое неподходящее время — Ваня думает, что если границы между ними тремя продолжат стираться в том же темпе, то скоро они превратятся в одного человека. Он не рассказывает ни Мирону, ни Порчи о съемках, но те все равно непостижимым образом все знают и упражняются в остроумии, то расспрашивая про эпиляцию, то любуясь накрашенными ногтями. Девушка в салоне предупредила, что такой маникюр (с ебанутым названием, которое Ваня, конечно, не запомнил) держится минимум неделю и снимать его по идее тоже нужно в салоне. В общем, требует лишних телодвижений, а Ване слишком лень и слишком похуй, так что... Через пару дней звонит Эльдар, безобразно довольный и болтливый. Ваня размышляет, не послать ли его нахуй, но ведь этот пойдет, снимет там влог и вернется с рассказами. — В общем, выкладываем сегодня видос, смонтировали наконец-то. Надо было все-таки сымитировать, как ты мне дал! — Эльдар смеется в трубку. — Ага, из жалости, — привычно огрызается Ваня. Иногда ему почти смешно, как просто даются все эти пидорские шутки, как будто они не имеют ничего общего с реальностью. Они какое-то время обсуждают всякую скучную хуйню, потом Эльдар прощается, а Ваня продолжает залипать в инстаграм. Мирон сегодня умотал по каким-то загадочным делам, Порчи захватил Мамай, и вместе со звукарем они что-то решают по аппаратуре, а Ваня под предлогом обработки фото никуда не пошел и теперь вот бесцельно серфит интернет. Зато на вечер у них с Мироном и Порчи планы — забить кальян, показать Порчи очередной культовый русский фильм, в общем, позволить себе вечер «ничегонеделанья» (а для Вани еще и «ниочемнедуманья»). Зависают на этот раз у Порчи — «потому что у меня самая большая кровать». Чистая правда, кстати. На койке Мирона они с грехом поплам умещаются спать, а вот все остальное уже... проблематично. Так что при возможности выбора всегда едут сюда. Когда Ваня замечает странные взгляды, которыми обмениваются Мирон и Порчи, он сразу предчувствует какой-нибудь пиздец. — Мы решили начать вечер с кое-чего особенного, — торжественно начинает Мирон, и улыбки от уха до уха на лицах обоих только подкрепляют подозрения Вани. Когда на огромной плазме появляется заставка трэш-лото, Ваня стонет и закрывает лицо руками. — Только не это, — бормочет он. Порчи лупит его подушкой, заставляя смотреть на экран, и продолжает ржать. Не то чтобы Ваня стесняется этого выпуска — не намного больше всех остальных их тупых и провокационных видосов — но даже его заставляют чувствовать жар похабные комментарии на смеси русского и английского. Особенно это касается Порчи, виртуозно овладевшего русским матерным. — Ya bi vdul, — сверкая темными глазищами, заявляет он. А Мирон тянется потрогать ноги, торчащие из традиционных шорт: — Эта гладкость заставляет почувствовать себя богиней, Вано? — Отъебитесь от меня, пидорасы, — Ваня пытается отбиться от обоих, но миссия обречена на провал. В итоге видос они не досматривают, да и до фильма дело не доходит. И всем им лень вставать, чтобы забить кальян, так что обходятся сигаретами, отбирая их друг у друга. Ваня вдруг осознает одну вещь: сколько бы Мирон с Порчи не ржали, завелись они нихуево. В голове у Вани понемногу созревает отличный план. -х- Он не торопится, потому что месть — действительно то блюдо, которое следует подавать холодным. И еще потому, что самому нужно морально приготовиться. И не только морально. Ваня начинает с платья. В прошлый раз они заказывали в интернет-магазине, хотя изначально была идея походить по бутикам, заснять примерку и прочее, но тут Ваня отказался наотрез — и отчасти из чисто мужской нелюбви к шоппингу. В итоге обошлись тем, что нашли платье онлайн, исходя из размеров, и оплатили курьерскую доставку. В этот раз Ваня выбирает дольше и придирчивее, останавливаясь в итоге на довольно открытом и недлинном платье черного цвета. Он хочет подобрать и туфли, но с его размером ноги не так много изящных моделей, да и нет уверенности, что он сможет номально передвигаться. В прошлый раз Ване разрешили оставить кроссовки, а в этот раз он и вовсе планирует быть босиком. Его никто не ограничивает и не провоцирует, так что можно просто дать волю своей фантазии. Добавить... аксессуары. Ване нравится представлять реакцию Мирона и Порчи, когда они увидят его в таком виде. Выбрав день икс, Ваня накануне отправляется в салон, остановившись на все том же «Хочу», и на этот раз он действительно хочет. Девушки встречают его как старого знакомого и не задают лишних вопросов. Делать макияж не имеет смысла, а вот многое другое он мужественно преодолевает и ужасно собой гордится. На следующий день Мирон и Порчи приедут к нему, официальная версия — обсудить детали тура, неофициальная... Ну, кто знает, как все пойдет, когда Ваня откроет им дверь. -х- Ваня жалеет, что у него нет фотоаппарата, потому что реакция у обоих просто бесценна. — Blyad’, — выдает Порчи, а Мирон просто смотрит, распахнув глаза, и это чуть ли не первый раз на памяти Вани, когда Мирон теряет дар речи. Ваня наслаждается произведенным эффектом, все его мучения того стоили. Посторонившись, он предлагает: — Так и будете стоять? Или все-таки зайдете? — стараясь, чтобы голос звучал низко и эротично, хотя хуй знает, что в итоге получается. Но его хоуми явно охуевают еще больше, хотя в квартиру послушно входят. — Что за ебаный карнавал? — отмирает Мирон. На его лице все еще странная смесь эмоций, среди которых доминирует глубочайшее удивление, но есть что-то еще, то, что Ваня разглядел в прошлый раз, когда они смотрели видос, то, из-за чего затеял всю эту хуйню. Порчи реагирует более открыто и определенно: — А мне нравится, — и уверенно проводит ладонью по голому предплечью, подцепляет пальцем тонкую бретельку платья, слегка тянет. Ваню вдруг пробирает от этого невинного жеста, а может, от разом потемневшего взгляда Порчи. — Сука, — как-то надтреснут выдает Мирон, моргнув, а потом делает шаг и целует Ваню, одновременно вжимая его в стенку. Когда он остраняется, на губах и вокруг них — следы помады. Ваня не стал красить глаза, но накрасил губы, да. — Спальня, — коротко бросает Порчи, которому совершенно точно недостаточно просто стоять рядом, а для большего этот тесный коридор не приспособлен. Он присвистывает, когда видит уже разложенную постель, и без лишних слов начинает раздеваться. Его примеру следует Мирон. Ваня же устраивается в центре кровати и ждет, прекрасно понимая, что эти двое хотят сами его раздеть. И они раздевают — устроившись по обеим сторонам от Вани, сперва долго скользят ладонями по голым рукам, Мирон очень любит очерчивать каждую тату кончиками пальцев, а иногда — языком. Порчи целует Ваню, он вообще любит целоваться. У Мирона поцелуи почти злые, кусачие, он целует так, как поет, как баттлит, как живет — агрессивно и на пределе. Порчи же нежнее, ласковее, никогда не пускает в ход зубы и не пытается выебать проворным языком. Ваню всегда ведет от этого контраста, когда один поцелуй перетекает в другой. Обычно где-то в промежутке Мирон и Порчи целуются друг с другом, но сегодня все их внимание безраздельно принадлежит Ване. Какие-то совершенно невероятные ощущения — две пары рук скользят по телу и трогают везде, не снимая платья. Слишком открыто и уязвимо, особенно когда Порчи намеренно обводит кружевной краешек чулок, оттягивает резинку подвязок. — Это ohuenno, — выдыхает он и наконец тянет за подол платья, намереваясь его снять. Мирон помогает, а потом целует-кусает в шею, оставляя след. Порчи же уверенно устраивает ладони на ваниных бедрах, и взгляд у него такой жадный, что его можно ощутить кожей. — Блядь, видел бы ты себя со стороны, — горячий шепот Мирона ласкает ушную раковину. — Эти чулки с подвязками, кружевные трусики, которые нихуя не скрывают твой стояк... Это куда более блядски, чем если бы ты был голый. Порчи согласно кивает — даже если бы он не понял слов, невозможно ни с чем спутать эти интонации, сиплый голос Мирона, которым он обожает говорить пошлости. Секс с ними двумя всегда сносит Ване башню, но сегодня прикосновений и поцелуев как-то слишком, оглушающе много, ласки ощущаются интенсивнее, и он откровенно плывет, даже на коленях стоять сложно, и он хватается то за Мирона, то за Порчи, прикрывает глаза, без стеснения стонет. — Давай уложим его на спину? — предлагает Порчи, и Мирон согласно кивает. Ваня охотно позволяет — теперь можно не стараться удерживать вертикальное положение. Порчи устраивается между его ног, ловит за ступни, заставляет чуть согнуть в коленях, размашисто проводит ладонями по затянутым в черные чулки лодыжкам. Он что-то отрывисто произносит на португальском, судя по интонациям — невероятно похабное, и от этого возбуждение только усиливается, но Ване все равно недостаточно, а эти пидоры и не думают касаться его члена. Пока Порчи увлеченно ласкает его ноги, Мирон устраивается рядом на коленях: — Давай-ка займем твой болтливый рот, — и хотя Ваня не был разговорчив в последние минуты, он послушно заглатывает, делает это слишком резко и немного давится. Мирон хохочет: — Какая жадная сучка, Порчи, только погляди. Ваня помогает себе рукой, размазывает слюну по члену, обхватывает ствол губами, плотно скользит вверх-вниз, размашисто повторяя движения рта рукой. — У тебя все еще помада на губах, блядь, это так выглядит, просто пиздец, — одной рукой Мирон жестко, но не болезненно тянет Ваню за волосы, а второй гладит по щеке. — Сука, надо заставлять тебя бриться чаще, так охуенно, как у девы. Сосредоточившись на том, чтобы не подавиться, Ваня пропускает момент, когда Порчи медленно стягивает с него чулки, наслаждаясь каждым открывающимся сантиметром обнаженной кожи. Сняв первый, он изучает ступню — аккуратный светлый лак на ногтях приводит его в восторг. — Ты так готовился для нас, — эти мурлычащие нотки сводят с ума. И то, как Порчи втягивает в рот большой палец ноги, посасывает. — Вы еще не все видели, — ненадолго выпустив член Мирона изо рта, сипит Ваня. — Блядь, ну пожалуйста... Обычно Порчи милосерднее Мирона, но сегодня он сперва повторяет ритуал со вторым чулком, зацеловывая ванину лодыжку и ступню, прикусывает косточку и только потом тянется, чтобы стащить черные кружевные трусики. — Oh, ebat’, — выдает Порчи, и Ваня жмурится от удовольствия — выражения лиц у них с Мироном потрясающие. Он не зря пережил полную депиляцию интимной зоны. — Ты заслужил награду. Порчи направляет член Вани в рот и принимается сосать — ритмично, интенсивно, почти /слишком/, но это именно то, что сейчас нужно, и Ваня стонал бы в голос, но по понятным причинам получаются только приглушенные всхлипы. — Давай дадим ему кончить, — Мирон отстраняется с пошлым чмокающим звуком, Ваня пытается восстановить дыхание, чувствует, как слюна течет из уголка губ. Но дышать, когда Порчи вдохновенно заглатывает до самого основания, рукой массируя яйца, просто невозможно, и Ваня сдается, комкает пальцами простыни. Может, он додумывает, но ощущения острее и ярче, а лишенная волос кожа — чувствительнее. Ваня кончает, когда рука Мирона ложится на горло и несильно сжимает. Передышку ему не дают — Порчи и Мирон меняются местами, и теперь Порчи медленно водит твердым горячим членом по ваниным губам, пока Мирон самолично убеждается в гладкости депелированных ног. — Тебя нужно чаще переодевать в платье, ты создан для этого, — речь Мирона становится менее связной, а дыхание — шумным. — Блядь, когда я увидел то видео, я думал, что это горячо, но на самом деле это просто пиздец какой-то. Ване есть что сказать в ответ, но его рот занят, и он не собирается прерываться на пустую болтовню. Если Мирон всегда контролирует ритм и глубину, по сути, трахая в рот, то Порчи позволяет Ване самому задавать темп. И тот этим пользуется, долго поддразнивая и заставляя Порчи сдавленно матерится на смеси из трех языков. Мирон, и в обычной жизни пиздец тактильный, в постели окончательно слетает с катушек, трогая жадно и собственнически, его пальцы везде, гладят-царапают-щипают-гладят-гладят, и довольно скоро Ваня вновь возбуждается. Порчи низко стонет, и Ваня знает, что он почти на грани, поэтому заканчивает с играми и удваивает усилия, расслабляет горло, вбирает целиком. Порчи как будто вибрирует, у него мелко подрагивают бедра, и Ваня делает глотательное движение. — Blyad’, blyad’, blyad’, — на выдохе, сбивчиво, захлебываясь, выдает Порчи и кончает. Ваня глотает, с силой проводит губами в последний раз, языком ощупывает уголки рта. Он прекрасно знает, как выглядит — как-то Мирон сфоткал его после двойного минета. «Ты такая шлюха тут», — хрипло прокомментировал он после, изучая фото, и Ваню тогда продрало до костей. — Ну что, ты готов к главному? — Мирон как будто железный, он все еще держится, и это его любимое состояние — подходить к самой грани, когда невозможно, никаких сил нет терпеть, когда нервы оголены до предела, рецепторы перегружены, подходить к этой грани и балансировать на ней, а потом сорваться в бездну. Ваня знает, в какой-то степени они все трое такие. — Выебите меня уже, — хрипло просит он, потому что желание почувствовать их в себе — и Мирона, и Порчи, — просто зашкаливает. Или хотя бы только Мирона. — Ну раз ты так вежливо просишь... — Мирон криво улыбается. Его пальцы, растирающие смазку, заметно подрагивает. Подготовка недолгая, иногда Мирон любит поиздеваться, медленно трахая пальцами, поддразнивая и только больше распаляя, но сегодня не тот случай — он сам уже с трудом сдерживается. Порчи целует Ваню одновременно с тем, как Мирон входит одним плавным толчком. Ваню выгибает, он стонет Порчи прямо в рот, непроизвольно шире разводит ноги. Мирон сразу задает любимый темп — быстро, рвано, жестко, заставляя Ваню елозить по простыне. Порчи придерживает его, гладит, перебирает волосы, трогает припухшие губы, целует — легко, ненавязчиво, резко контрастируя с почти грубыми, такими нужными движениями Мирона. — Подрочи ему, — приказывает тот, и Ваня сбивается с дыхания, с сердечного ритма, вообще слетает с катушек, когда пальцы Порчи уверенно сжимают его член и начинают двигаться, безупречно попадая в ритм Мирона. Это больше похоже на гонку с самими собой, чем на секс, и Ване кажется, что его нервные окончания просто перегорят, не вынесут напряжения. Скольжение по члену, глубокие толчки, лихорадочные касания по всему телу. Этого слишком много, и все же Ваня хочет еще больше, и еще, и еще. Ему, наверное, никогда не будет /достаточно/. Движения Мирона становятся все более рваными и хаотичными, он неразборчиво цедит сквозь зубы ругательства и до боли впивается в ванины бедрами пальцами. (Потом Порчи будет гладить и целовать оставшиеся синяки, но это будет потом.) — Сильнее, блядь, — выстанывает Ваня, словно Мирону нужна это просьба, словно его нужно подгонять, словно Порчи и так не сводит его с ума, скользкими от смазки пальцами сжимая то член, то поджавшиеся яйца. Мирон толкается последний раз, а потом с коротким рыком кончает Ване на бедро. И в этот миг у него такое лицо... Этого оказывается достаточно, чтобы выплеснуться Порчи в кулак. Они совершенно без сил валятся на постель, Ваня оказывается зажат двумя разгоряченными, влажными от пота телами, да он и сам не лучше — взмокший, перепачканный своей и чужой спермой, совершенно затраханный. — Сигарету хочу, — сипло произносит Ваня. Порчи молча шарит по полу у кровати, находит помятую пачку, зажигалку и даже пепельницу, ставит ее Ване на грудь, вызывай шипение — контраст холодного металла и горячей кожи. Жадно затянувшись, Ваня прикрывает глаза. Вообще-то, это должна была быть месть. Но, кажется, вышло что-то другое. Зато охуенно. Блядь, как же охуенно, все кости в его теле словно превратились в желе. Ничего не хочется. Разве что пожрать, но это подождет. И в душ бы неплохо... С этими мыслями Ваня засыпает, чувствуя ладонь Мирона на бедре и пальцы Порчи, скользящие по груди.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.