я люблю тебя ровно ночь

Jollo — Это моя любовь, я люблю тебя ровно ночь.

Маша стоит в гостиной около компьютера и со злобой в глазах смотрит на Дашу: Васнецовы снова поссорились. Но на это уже была довольно серьёзная причина. Маша почти рычит на сестру, стискивая в руках свои стройные бока. Почти пар валит из ее ушей. Злится. Очень сильно злится. Но ведь есть причина! — Даша! Сколько раз тебе нужно сказать, что все прошло? Сколько! — Мария повышает голос на слове «сколько», почти крича. — Все прошло! Ничего больше не вернётся, и тебе бы пора смириться! Смириться с тем, что мы выросли, мои взгляды сменились, у меня другие... — она взмахнула руками, пытаясь подобрать подходящее слово, — предпочтения! Прекрати настырно и эгоистично выгонять всех моих парней! Дарья стоит у двери в кухню, держится за нее рукой и смотрит в пол. Каждое слово словно ударяет по сердцу и мозгам девушки. Чёрные волосы закрывают лицо с двух сторон так, что видно лишь нос и дрожащие губы. — Не распускай сопли и слюни, Даш, — мычит недовольно Маша. — Прекрасно помнишь, что я тебе говорила тогда. Ты призналась... Я пожалела... Изначально сказала, что наши отношения ненадолго. Поэтому прекрати прибедняться. Мы не сможем всю жизнь быть вместе. Когда-то нам придётся иметь мужей и детей. Мама вряд ли одобрила бы наши лесбийские игры. Тем более, мы — сестры. Давай, Даш, возьми волю в кулак, здравомыслия наберись и влюбись в кого-нибудь другого. — Мария уже отворачивается и достает телефон из кармана. — Не ври, — говорит Дарья. — Что? — старшая Васнецова поворачивается обратно, но не полностью. — Не ври, Маш, — Даша резко хлопает кухонной дверью и начинает подходить к сестре. — Не иди на меня так, словно за пазухой у тебя нож и ты меня сейчас... — Маша отходит, но Даша прижимает ее к стене в коридоре на пути к комнатам девочек, — ...им пырнешь. Дарья дышит в бледно-розовые губы Марии и кладет ладони на ее талию, облаченную в тесную зеленую футболку. Маша упирается руками в плечи сестры и отворачивает голову в сторону. — Даш, перестань. Кажется, все что можно было решить — мы решили, — старшая отпихивает сестру. — Мне неприятно, когда ко мне так прижимается девушка. Особенно, — Маша скрещивает руки на груди. — ты. — Я? — это дашино «я» вырывается с визгом и слезами. — Ты такая тупая! Тупая, тупая, тупая! — Даша кричит на старшую сестру, а та стоит с широко раскрытыми глазами. — Тупая лгунья! Шесть с половиной месяцев! И все впустую? Вот так? Ты просто взяла и все это выкинула! Ты постоянно говорила мне, что любишь меня! Какого черта сейчас ты говоришь мне об обратном? Тупая дура! — Когда ты перестанешь думать, что все вокруг тебя вертится? Это не так, Даш! Вовсе не так, — Мария сжимает кулаки, пальцы белеют. — Ты глупая девчонка, которая не может распознать правду и ложь. И ты не влюбилась. Ты просто... — Не влюблялись твои гребаные ухажеры, — отзывается Даша, — а я готова тебе все отдать. Все, что есть у меня. — Все, что у тебя есть — мне не нужно. Все твое — чёрное. И противное. — Маша съеживается. Даша вздрагивает от каждого слова. Все внутри сжимается. Она чувствует, как желудок сворачивается в клубок и прилипает к стенкам тела изнутри. Под ложечкой неприятно «сосет», словно Даша голодна, но голод этот душевной пустоты. — Сука! — Дарья ладонью смачно ударяет Машу по щеке и уходит в кухню быстрым шагом. Старшая Васнецова трогает щеку. Она горит, обжигает даже руку. Дрожь в ногах граничит со слабостью. Да, она врёт. Да, она действительно была с Дашей из-за ответной любви или... лишь симпатии? * * * — Даш, Даша, — Мария стучит в дверь их совместной комнаты. — Прекрати вредничать и открой мне. Я хочу лечь спать. В отличие от тебя, у меня завтра институт... Мне рано вставать. У меня сессия в конце концов! Мне нужно повторить билеты! Замок щелкает. Маша заходит и смотрит на половину комнаты сестры. Девушка завернулась в одеяло и отвернулась к стене. Маша горестно выдохнула и начала что-то бубнить себе под нос. — Даш, — старшая садится на кровать чёрных цветов. — Дашулечка, ну, Дашечка. Ну перестань. Ты второй день сидишь дома, отказываешься идти в школу и дверь мне открываешь только ночью. Может, хватит? Мама вряд ли будет счастлива услышать, что ты прогуливаешь уроки, даже не оповещая ни о чем учителей. Дарья садится на постели. — Ты можешь просто отвалить от меня? От-ва-ли-ть. Я тебя просто терпеть не могу уже, ты меня доводишь до тошноты, Маш. Ты такая тупая, что твоей тупостью вся комната пропахла, мне аж дышать нечем. — Даша толкнула сестру, и та встала. Взгляд Маши скользнул на вторую руку черноволосой. — Не думаю, что ты тут нюхаешь мою тупость, — с улыбкой говорит Мария и показывает взглядом на свою кофточку в руке сестры. — Совсем свихнулась со своей любовью? Обнюхиваешь мои вещи? И не противно? Даша вмиг становится предательского алого. — Тебя это волнует вообще? — Так как это моя вещь — да, волнует. Кофта летит в сторону окна. — Ну и зачем? — Мария хмурится и подходит к вещи, поднимая ее с пола. — Она же твоя, — Дарья закатывает глаза. Ее сердце стучит так быстро, что начинает болеть. Девочки смотрят друг другу в глаза еще долгое время. Одна пытается увидеть в глазах сестры любовь, а другая — безразличие. Только потом обе ложатся спать, ничего не сказав. * * * — Почему ты говоришь мне гадости? — вопрошает Даша. На часах два с половиной ночи. — Лучше ненавидь меня, а не люби. — Маша ложится на спину. — Твой план ужасен, как и ты, — черноволосая поворачивается лицом к сестре. Мария хмыкает и невольно улыбается. Она встаёт с постели, та скрипит. Старшая ложится, забирается под одеяло и обнимает Дарью, прижимая к себе. — Зачем ты... — Потому что ты в этом нуждаешься. Влюблённые люди обычно рассеянные, эмоциональные, несообразительные и даже иногда глупые. А еще чаще даже тупые. Если я тупая, то... тебе не кажется, что я влюбленная? — Маша заваливает сестру, нависая сверху и пряча обеих под одеялом. Стало жарко. Мария спускается к бледным губам, не видя их. Она целует нежные, нецелованные никем другим губы и почти сразу отстраняется. — Я могу любить тебя. Только этой ночью. Потом ты будешь держать рот на замке снова, — Маша целует холодную кожу на шее Даши. — Между нами нет ничего уже давно. Признай и прими. У тебя есть шанс быть любимой только сейчас. И Дарья кивает. Влажные губы Марии скользят по телу сестры, и та стонет. Тела соприкасаются тесно, трутся друг об дружку. Руки одной из старших Васнецовых сплетаются вокруг талии Маши. — Я никого не любила больше, чем песни. Тебя не выносила и полюбила незаметно, — улыбается Маша. Вместе они, конечно же, навсегда не остались, но любить друг друга они явно не переставали.