Шестое свидание

Слэш
NC-17
Завершён
2305
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
2305 Нравится 46 Отзывы 295 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Кира присылает мне фотку: на стене плакат «Мстителей», под ним кровать. Пишет: «Не могу не думать о тебе, когда на него смотрю))». Надо бы съязвить что-нибудь про его любовь к патлатым мужикам, но я почему-то сижу и глупо улыбаюсь, глядя в телефон. «У тебя мило», — пишу наконец в ответ и чувствую себя неловким школьником, впервые ухаживающим за девушкой. Снова открываю фотку, смотрю на смятую подушку на кровати и представляю Кира — как тот лежит там ночью под своим дурацким плакатом и дрочит под одеялом. «Тебя не хватает)» «Мы что-нибудь придумаем?» Печатает долго, минут пять — я успеваю заварить кофе. Наконец присылает: «Слушай, у нас в саду есть лестница» «И что ты хочешь этим сказать?» — я усмехаюсь сам себе, потому что уже на все согласен. «Ну я бы мог зачем-нибудь прислонить ее к своему окну и забыть убрать, да?» «Звучит сомнительно» «У меня окно сбоку, не видно будет. Ну давай, Тор, я не могу уже» «Надоело дрочить?» «Как будто это вообще можно сравнивать» На самом деле я, конечно, думаю, что это одна из самых дерьмовых идей. Даже хуже, чем встречать его после школы и целоваться в машине. Даже хуже, чем секс в туалете ресторана. И все равно в одиннадцать вечера я паркуюсь под развесистым деревом через пару улиц от Кириного дома. И готовлюсь долго ждать — пока улягутся и заснут его родители и Кира даст мне сигнал. Кира говорит, что все еще ничего не помнит. Кажется, ему довольно неловко в этом доме — не роскошном, но все-таки большом и каком-то… правильном. Когда он говорит о родителях, он как будто все время чувствует вину перед ними за то, что они взяли его, дали ему кучу всяких вещей и делают вид, что все хорошо. Похоже, он так и не может привыкнуть к мысли, что они — его семья. Это довольно грустно, но мне нравится, ужасно нравится, что у Кира нет никого ближе меня. Эту мысль я думаю с каким-то животным удовлетворением. Кира принадлежит мне. «Ты хоть разговариваешь с ними?» «Да. Или нет. Не знаю. Не так, как с тобой» «А как?» «Ну, они спрашивают, я рассказываю». «Например?» «Что было в школе. Ну, тоже не все. Я не знаю, что надо рассказывать» Мне он рассказывает. Мне он пишет на уроках, на переменах, в обед и по дороге домой. Шлет фотки — своих пятерок под аккуратными сочинениями и членов с крылышками, которые нарисовал на полях тетрадки по истории. Иногда по утрам — своего отражения в зеркале в ванной. Без особого эротического подтекста — просто растрепанный Кира, заспанный, иногда — с отпечатком подушки на щеке. Он уверен, что мне интересно. И он прав. Я не хожу без телефона даже курить. Где-то в половине первого наконец приходит долгожданная смска: «Думаю, все уже спят. Давай.» Я выбираюсь из машины, воровато оглядываюсь и устремляюсь к дому Кира. Перемахнув через забор, пересекаю наискосок участок и обхожу дом сбоку — там меня ждет непрезентабельная деревянная лестница. Открытое Кирино окно — темное. Он ждет. Переминается с носков на пятки и иногда оглядывается на дверь. — Ну и авантюру мы с тобой затеяли, — шепчу, перекидывая ноги через подоконник. Вместо ответа Кира делает шаг ко мне, обнимает и утыкается носом в плечо. — Я ужасно скучал. Секунду мне кажется, что он сейчас расплачется. Но Кира не был бы Кирой. Он отстраняется от меня и тянет за руку в сторону кровати. — Уверен? — спрашиваю. На самом деле, я готов простить ему неоправданный риск и проговорить с ним до рассвета о том, что его беспокоит. В девушках меня всегда раздражало это — чрезмерная эмоциональность, вечные переживания и потребность разговаривать. С Кирой — другое. Как будто все его проблемы — мои собственные. Он сам к себе куда более безразличен. Кира оборачивается ко мне и хитро улыбается. Принимается стягивать домашние шорты. Наверняка видит, как я изменился в лице. К черту. Он уверен, я уверен. От долгой разлуки помогает только одно — заняться любовью. Минуту спустя он на кровати. Прогнулся в спине, спрятал лицо между подушек. Но зад выставляет призывно. Боится и очень, очень сильно хочет. Растягивать прелюдию не стану. Я два месяца чуть ли не каждое утро дрочил, представляя, как сделаю это: оттрахаю Киру во всю длину. В его комнате. В доме его родителей. На узкой кровати, под плакатом «Мстителей». Когда вхожу, с трудом сдерживаю стон. Там фантастически узко. Кира подо мной едва слышно всхлипывает в подушку. Он такой маленький, наверняка ему опять больно, как в первый раз. Я перехватываю его рукой под грудью и ставлю на четвереньки, чтобы прижался ко мне спиной. Замираю, уговариваю себя быть мягче и не выебать его сразу во всю силу. — Что такое, маленький, — жарко дышу ему на ухо, едва-едва поводя бедрами. — Больно, — выдыхает совсем тихо. Знает, конечно знает, что у меня в голове фейерверк, когда он произносит это слово. Знает, что я хочу сейчас драть его без малейшей жалости, чтобы он заходился криками. Знает, что я с ума схожу от того, какой он нежный внутри. — Ты не трахаешь себя, когда дрочишь, сучонок? Вздрагивает. Внутри от этого, кажется, становится еще уже. Черт, это невыносимо. — Нет, — шмыгает носом. Неужели уже расплакался? Так быстро?.. Снова дрожит. О черт… А потом он всхлипывает, и я, не удержавшись, толкаюсь глубже. То, как он умеет бояться, сгорать от стыда и при этом все равно безумно хотеть — это какое-то наваждение. И еще то, как он плачет, когда его трахаешь, а потом, умопомрачительно зажимаясь, кончает. Этот примерный мальчик все время хочет, чтобы я насиловал его. Он согласился бы дать мне где угодно — в машине, в школьной кладовке, в любой подворотне. Ему все равно где и насколько это опасно, лишь бы я засаживал во всю длину и не сдерживался. Кира любит очень жесткий секс. Кира любит, чтобы я не останавливался даже тогда, когда он умоляет об этом. Этот контраст — с его аккуратными рубашками, пятерками в четверти и затравленными глазами — просто улётный. Когда я наконец позволяю себе толкнуться по-настоящему резко, чувствую, как у него дрожат плечи и грудь. Ну вот, мой мальчик опять разрыдался. Он поскуливает совсем тихо, но я прижимаю его к себе и чувствую все очень хорошо. — Что такое сладкий, тебе больно? — мурлыкаю ему на ухо. — Тор, Тор, пожалуйста!.. — дыхание у него сбивается, когда я чуть замедляю толчки. — Мне очень больно, он большой, Тор… Я не могу так, ты порвешь… Это выше моих сил. Когда я представляю моего сладкого Киру, у которого зад в крови — никакая разумная осторожность уже не помогает. Я толкаюсь до упора. Потом вытаскиваю целиком, направляю себя рукой и снова размашисто толкаюсь. Едва успеваю зажать Кире рот, чтобы не закричал. Лицо у него, конечно, мокрое от слез. — Не вздумай кончить без разрешения, — вместо шепота получается шипение, Кира снова дрожит и тихо-тихо постанывает мне в ладонь. Кира обожает, когда я кончаю внутрь. Этот хороший мальчик, гордость учителей и родителей, с ума сходит, когда взрослый мужик спускает ему в зад. Кира любит грязный секс по-быстрому и чтобы его использовали как подстилку. Разве я могу не оправдать его ожиданий? Когда Кире больно, он внутри лучше любого девственника. Даже не пытается расслабиться, а наоборот — изо всех сил сжимает и без того чудовищно узкую дырку. Самый последний момент — тот, в который я себя уже не контролирую. Фантастический. Оргазм сумасшедший. Когда я отпускаю Киру, он все еще плачет. Ужасно хочет кончить, но ему стыдно просить об этом. У меня всего пара вздохов, чтобы успокоиться. Потом я поднимаюсь с постели, разворачиваю себе стул — тот самый, сидя на котором мой маленький Кира делает уроки в школу — и сажусь. — На четвереньки, — хрипло, дыхание сбилось. — А теперь погладь себя. На фоне окна — четкий силуэт Киры. Никакая порнушка не сравнится с тем, как мальчишка жадно дрочит себе в темноте. — Тор, пожалуйста… — хныкает. Хороший мальчик Кира так полюбил трахаться со мной, что не может толком кончить, пока не вставит себе что-нибудь в зад. — Пожалуйста, Тор, не могу больше… — сбивчивый шепот. — Я очень, очень хочу кончить… Еще полминуты позволяю себе понаслаждаться его просьбами. Кира сгорает от стыда, когда я заставляю его делать такие вещи. Моя куртка на спинке стула. Я выуживаю из нагрудного кармана телефон, и зажигаю настольную лампу. Кира не сразу понимает, что я делаю, но даже испугавшись — не прекращает быстро дрочить. Камера послушно пишет видео. — Т-Тор… Не надо, — выдыхает мой Кира. Глаза перепуганные, но он все равно не остановился. — Трахни себя пальцами, — разрешаю. Кира очень послушный мальчик. Он прогибается в спине, чтобы было удобнее, прижимается щекой к подушке и делает, как я сказал. Усмехаюсь: — Сладкий, одного мало. Начни с двух. — Больно… Только тут я замечаю. В свете лампы стали видны красно-рыжие следы у него на заднице. Кровь, черт возьми. Я все-таки переборщил. Впрочем, Кира закусывает губы и медленно добавляет второй палец. Гладить себя — не прекращает, только замедляется немного. — Не халтурь, — мягко предупреждаю. — Ты же любишь резко. — Не могу, Тор… — кусает губы. — Я сказал, сильнее, — получается с нажимом. Кира зажмуривает мокрые глаза и в следующий момент делает именно так, как я хочу: вытаскивает и резко заталкивает внутрь оба пальца. — Хороший мальчик, — одобряю. Кира шмыгает носом и всхлипывает. Перепуганный мальчишка, такой нежный и послушный. Он любит быть таким — для меня. — Надо бы отправить это видео твоему папе, — усмехаюсь. От моих слов, Кира быстрее двигает обеими руками. — Интересно, — продолжаю, — он бы выпорол тебя? В ответ Кира поскуливает. Чуть не теряет рассудок от собственной распущенности. Даже плечи покраснели. — А ты? — продолжаю. — Ты бы плакал, умолял его остановиться и думал только о том, чтобы он не заметил твой стояк, да? — Тор… Тор, пожалуйста… — Ты очень плохой мальчик, Кира. — Тор, умоляю, мне нужно кончить, пожалуйста, То-ор… Я оставляю телефон на столе, прислонив к стопке учебников. Подхожу сзади, опираюсь коленом о постель. Перехватываю Кира под грудью и заставляю выпрямиться, откинуться на меня. Накрываю его руки своими. Одной — надрачиваю его член, задавая свой ритм. Второй трахаю его: добавляю пару своих пальцев к тем его, которые уже внутри. Он всхлипывает, я чувствую, как натянулись до упора мышцы. Маленькому Кире должно быть очень больно. Хочет вытащить свои пальцы, но я не позволяю. — Не вздумай своевольничать. Зареванный Кира уже вряд ли понимает, что происходит. Он даже с руками своими совладать не может, только давится рыданиями и позволяет мне делать все самому. Скулит: — Тор, мне очень больно!.. — Хочешь кончить? — усмехаюсь. — Хочу, очень хочу, Тор, пожалуйста!.. — Давай, — мягко выдыхаю и позволяю себе ускорить и без того не очень-то нежные движения. Кира заходится сладкой дрожью и кончает всего через несколько мгновений. — Тор!.. Как хорошо, Тор!.. Кончив, он увлекает меня за собой на постель. Я обнимаю его, прижимаю к себе, такого разморенного и нежного. Он все еще шмыгает носом и улыбается мне в шею. Я думаю, что последние десять минут видео на телефоне будут о том, как мы лежим на кровати в обнимку. Надо бы встать и выключить его. С другой стороны, видео можно потом и подрезать… Или оставить? Кира всегда очень красивый после секса. Ласковый и такой удовлетворенный. У него блестят глаза, и он улыбается так, как будто… как будто знает, как сильно я его люблю, на самом деле. Оставлю, точно оставлю эти десять минут.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.