Трое

-1- - Знакомься, это Томми. Он будет жить с нами. Повисшая тишина - это как способ понять происходящее. Адам смотрит на стоящего напротив блондина. Он еще не определился - злиться ему или пугаться нового гостя, но радости не испытывает точно. - То есть с тобой? Говорить о парне так, словно его тут нет, очень просто. Адам еще раз смотрит на него, теперь уже недовольно и оценивающе. И что в нем такого? Тощий, лохматый, челка падает на глаза, короткая кожаная куртка висит на нем как на столбе. Вот и что? Уж точно ничего такого, ради чего стоило приводить его в чужой дом на постоянное место жительства. Адама совсем не интересует, кто такой этот Томми - сын президента, бездомный или шлюха с переулка. Он чувствует себя подопытной крысой в клетке, ловя на себе прямой откровенно изучающий взгляд. - Успокойся, ты не пожалеешь. - Ну да, ты же хотел животное завести вроде. - Именно. Это котенок. Он сам по-кошачьи проводит языком по уху парня, задевая многочисленные сережки, от чего тот на секунду довольно жмурится. Адама раздражает эта поволока в глазах. Значит, всё-таки шлюха. Логика правильного мальчика, конечно, но это не важно. - Ветеринару показал? - Он домашний. Впервые за всё время парень улыбается. Улыбка уютная, располагающая. Адаму не хочется ее видеть, но он смотрит - язык мельком облизывает губы, ресницы опускаются, делая улыбку не уютной, а порочной. - Нравится? Гордый вопрос хозяина, точно знающего ответ. - Он у тебя говорящий или ты ему язык откусил в порыве страсти? - Я говорящий, не беспокойся. Голос у этого Томми обычный. Никакой приятной хрипотцы, ни слащавой манерности, ни игривых ноток. Самый обычный, от которого по спине бегут мурашки. Это заставляет чувствовать неловкость. - Забирай его и проваливай к себе, видеть вас не хочу. Адам демонстративно отворачивается, садится на диван и пытается найти, чем занять руки. - Немного терпения, и он тебе понравится. - Проваливай. Взгляд утыкается в тяжелые ботинки на ногах Томми. Из-за них ноги кажутся совсем спичками. Покормить бы его. Адам одергивает себя. Ничего не выйдет, он не купится. Через полчаса отрезая кусок пирога с малиной, Адам старается думать только о том, что в соседней квартире нет даже холодильника, а котят нужно кормить. Один разочек, не более. -2- Звукоизоляция - прекрасная вещь. Адам просто обожает тех, кто однажды подумал о том, что хорошо бы стенам не пропускать звуки. Томми сидит напротив него. Три засоса на шее, два на ключице, искусанные губы и затуманенный взгляд. Шикарно. - У тебя даже шахматы есть? С кем играешь? - Предпочитаю с собой, надежнее. Разговор прерывается еще на десять минут, в течении которых Томми делает вид, что знает толк в книгах, стоящих на полке. А Адам чувствует себя хозяином положения - еще бы, на своей-то территории, и детально изучает объект. Всё еще ничего ценного - парень как парень. За сутки менее тощим не стал, да и вообще никак не изменился, разве только появились следы бурной ночи. - Много читаешь? Какой оригинальный и обдуманный вопрос! Адам бурчит: - Для красоты держу. Вот чего он приперся? Чего ему не лежалось спокойно в красивой позе на диване? Адам представляет Томми в позе, совсем не в той, о которой он думал секунду назад. Да, неплохо, не поспоришь. Адам трясет головой, с каких пор он вообще думает о позах. Ах да, с тех самых, когда сам повелся на желтоглазую скотину. - А ты и он... - Послушай, - Адам не умеет говорить твердо и убедительно, но попытаться нужно, - не знаю, что тебе здесь надо, но я не собираюсь вести с тобой задушевные беседы. Пришел трахаться, вот иди и трахайся. Вопреки надеждам Адама, Томми смеется. - Вот, а он говорил, что ты откровенных слов стесняешься. - Вы еще и меня обсуждали? Это обидно, Адаму сразу же представляются насмешки над его вечным смущением. Вполне в стиле его соседа. - Он лишь сказал, что ты никогда не был сверху. Искра обещания в глазах Томми точно мерещится Адаму. Впрочем, к глюкам сразу прибавляется представление спутанных блондинистых волос, лезущих в глаза, цепких пальцах на плечах, хриплых сорванных стонов и языка, скользящего по пересохшим губам. - Ладно, я пойду. Еще раз спасибо за пирог. Томми не уходит, топчется на месте, потом откидывает с лица челку. - Партию в шахматы? Учти, играть я не умею, но быстро учусь. Адам, расставляет перед собой белые фигуры и старается не думать, насколько Томми способный ученик. -3- Воздух вокруг непривычно тяжелый, он давит и оседает в легких фантомной пылью. Адам прекрасно знает, что пыли нет и быть не может - он слишком тщательно следит за своей квартирой. Но тем не менее дышать становится трудно, Адам сползает на пол и прислоняется спиной к дивану. От этого лучше не становится, потому что прямо перед ним стекло, обманчиво тонкое и хрупкое. Оно не скрывает ничего, не искажает картинки. Только вот Адам не хочет смотреть, не хочет видеть. - Не торопись... Адам прекрасно знает этот мурлыкающий тон. Такой хитрый и порочный, что невозможно не поддаться. Адам знает это сбившееся дыхание, знает, как оно обжигает шею и заставляет поеживаться. Знает, как это - опускаться на член, пока твое ухо прикусывают острые зубы. Когда кажется, что всё, слишком много, надо остановиться, но вместо этого чувствуешь движение навстречу и получаешь еще больше. А еще всё это знает Томми. Этот выскочка, что стонет сейчас там, на кожаном диване, двигаясь вверх-вниз так медленно, что Адам не понимает, откуда в этом блондине столько выдержки. Он не выглядит профи в этом деле, слишком напряжен, руки замерли на веснушчатых плечах, не решаясь скользнуть по спине. Пару раз сбивается со своего показательно-медленного ритма, замирает, опустившись полностью и что-то шепчет, касаясь влажными губами щеки. Адам смотрит на покрытые татуировками руки - узоры, портреты, знаки. Они выглядят жутковато. Наверное, по ним здорово скользить языком. Так, чтобы до кончиков пальцев с остатками черного лака на ногтях. Адам сглатывает слюну и моргает, обещая себе отвернуться, он только посмотрит еще минуту. Потом еще одну, и еще три. Через десять минут он не задумывается ни над тем, что видит, ни над тем, почему собственная рука торопливо расстегивает ширинку. Это всё какая-то хрень в воздухе, точно. Поэтому он кажется слишком спертым и дышать получается только часто и поверхностно. - Еще... Короткая, банальная просьба вырывается из блондина еле слышным хрипом. Адам смотрит, как Томми подхватывают сильные руки, направляют, сжимают, оставляя отметины. Томми подставляется, шипит и привычным движением откидывает челку с лица. И Адаму хочется видеть его глаза. Он уверен, это сумасшедший, неосмысленный взгляд, в котором само искушение. Адам кончает, когда встречается взглядом со смеющимися желтыми глазами, в которых сквозит знакомое безумие. Потом слышит стон Томми, когда член выскальзывает из него, смотрит на сжимающийся покрасневший анус с потеками спермы, и готов кончить снова. Он подтягивает к себе колени и укладывается на пол у дивана. Теперь он даже может зажмуриться, как и хотел. Только вот толку мало. В голове есть воспоминания, четкие картинки, ясные звуки и скрытые желания. Адам обязательно подумает о них потом, утром, через недельку. Главное, больше не смотреть, занять себя чем-нибудь. Липкие руки - это просто от безделья. Внутренний голос тихо и глумливо хохочет. Адам слушает тихую возню и разговоры и хочет побыстрее уснуть. Кажется, воздух всё-таки стал свежее. Наверное, по полу просто сквозит. -4- Вообще-то у Адама просто закончились чай и латук. Он ни в коем случае не искал причин заглянуть в соседнюю квартиру. Хотя внутренний голос ехидно отмечал, что вряд ли нужное там найдется. Там можно найти все виды алкоголя, секс-игрушек, парочку неприятных личностей и немного приключений. В квартире было темно и тихо, обычное ее состояние, но отчего-то оно нервировало. - Эй! - кричать шепотом было нелепо, но слишком шуметь Адам не хотел. - Если я сейчас споткнусь обо что-нибудь и сверну себе шею, это будет на твоей совести, слышишь? Он не успел сделать и пары шагов, когда его подхватили сильные руки. - Не знаю, что такое совесть, но меня больше беспокоит целостность моей мебели. - Ага, то, что я пострадаю тебя не волнует? - Да кто тебе даст пострадать? Адаму было уютно стоять так в темноте, лениво огрызаться и чувствовать теплое дыхание. Под ногу попала бутылка, звякнула и покатилась куда-то в сторону. Адам не сдержал смешка: - И меня не волнует, оставалось в ней еще что-то или нет. В ответ его пребольно цапнули за ухо и потянули в сторону. - Идем. Покажу кое-что. Следовало бы насторожиться уже тогда, но Адам послушно побрел следом, то и дело обо что-то спотыкаясь. Свет вспыхнул неожиданно. Он был тусклым, но привыкшим к темноте глазам он показался ослепительным. Адам на мгновение зажмурился, морщась. На диване, сбив в ноги тонкое колючее одеяло, несуразно завернувшись в другое, спал Томми. Свет ему не помешал, что заставило Адама невольно подумать о том, как нужно устать, чтобы так спать. Томми же только завозился, подгребая под себя подушку и пряча в ней лицо. - Ты на его одежде экономишь, да? Вопрос вырвался сам, пока Адам пытался оторвать взгляд от обнаженного тела. В ответ он получил усмешку и хитрый взгляд. - Смотри. Он сходит с ума, если сделать так. Адам машинально облизнулся, глядя, как губы скользят по спине, вдоль позвоночника, иногда останавливаясь, чтобы прикусить кожу. - Да, котенок? Просыпайся, у нас долгожданные гости. Ласковые слова прозвучали слишком хищно для простого порыва нежности. Томми сонно улыбнулся и тихо заурчал, чуть выгибая спину. Наверное, эта выгнувшаяся спина и стала тем фактором, который заставляет слетать с катушек. Или это только для Адама так? Когда осознаешь, чего хочешь, только когда делаешь это. Когда трешься щекой о теплое плечо и понимаешь, что это ощущение мягкой покорности именно то, что нужно. Ловишь подбадривающий взгляд желтых глаз и сомнений почти не остается. Хочешь - бери. Адам никогда не одобрял этот принцип, но сейчас он оказался едва ли не самым верным. Прижать спиной к своей груди, ткнуться носом в лохматые, чуть влажные волосы. Томми пахнет как-то знакомо, привычно. Он пробуждает все те темные мысли, которые только могли быть в голове Адама. - Действуй. Адаму хочется грубо ответить, благодаря за разрешение, но Томми ерзает под ним, вжимаясь ягодицами, и мысль так и не озвучивается. Диван ужасно неудобный. На нем и не поспать нормально, и сексом не заняться. Томми то и дело норовит куда-то сползти, его приходится всё время удерживать и слушать, как он тихо смеется и тяжело дышит. Адам пугается сам себя, когда решение проблемы останавливается где-то между многообещающим "зафиксировать Томми понадежнее" и более уравновешенным "перебраться на пол". Впрочем, эти мысли быстро сливаются в одну общую картину. Смазку искать не приходится. Адам на секунду чувствует что-то вроде смущения, когда обнаруживает, что Томми прекрасно подготовлен. Не тесный, но узкий, растянут точно под член Адама, чему тот, впрочем, совсем не удивляется. Томми сдувает упавшую на лицо прядку и сам насаживается на член, чуть не заезжая Адаму затылком в нос. - Чуть левее, ему понравится. Адам уже успевает забыть, что здесь есть кто-то еще, когда слышит шепот на ухо. Но дальше не заходит, хотя Адаму хватает и того, что желтые глаза довольно блестят, стараясь не упустить ни малейшей детали происходящего. Томми высоко стонет, и Адам ловит его губы - сухие, податливые, такие жадные, что оторваться от них почти невозможно. Адам отстраняется, но его губы тут же накрывают другие. Они не церемонятся, кусают, не дают перехватить инициативу. Первым кончает Томми, когда на его член опускается рука, сжимая грубо, на грани с болью. Он всё-таки заезжает Адаму в нос, чего тот не замечает, увлеченный тем, чтобы не свернуться с дивана, потому что оргазм заглушает любой инстинкт самосохранения. И вроде всё отлично, просто вжиматься в подрагивающего Томми, и больше ничего. Но его оттаскивают в сторону, а на губах появляется неприятный привкус крови. Адам пытается прийти в себя, смотрит в еще затуманенные глаза Томми, который улыбается и постоянно просит прощения. Всё это напоминает какой-то психоделический фильм, пока Адаму к носу не прикладывают что-то холодное и мокрое. - Вечно он сует нос куда не надо. - Это я виноват. - И ты тоже, но ты вину искупишь позже. Эй, горе, как ты? Когда ж ты научишься трахаться-то без проблем? Адам лениво машет рукой в ответ, наслаждаясь тем, что Томми задумчиво перебирает его волосы. Он засыпает, размышляя о том, какое его ждет пробуждение.