Убийца

Это задание не понравилось девушке с самого начала. Пресловутая женская интуиция буквально кричала, что это закончится плачевно, но разве она могла ослушаться приказа? Тот, кто посвящает всю свою жизнь тайной службе, не допускает даже возможности отказаться. Тот, кто верен правительству, смертен больше других. Только осознание приходит гораздо позже. Лишь тогда приходит понимание, когда лезвие уже прижато к твоему горлу, а отклониться не представляется возможным. А если, все же, повезет, шрамы будут напоминать об этом всю оставшуюся жизнь. Недолгую. Саманта завязывала на шее темно-красный шарф, надежно скрывающий отчетливо выделяющиеся следы на белоснежной коже. Никто в этом огромном, кричащем о богатстве своих владельцев, доме не знает, чем она занимается. Даже самые внимательные и близкие люди легко принимают на веру то, что она днями просиживает в офисе. Такая жизнь, как у нее, требует полной секретности. Девушка очень хорошо помнила, как пришла к такой профессии. Тот день навсегда отпечатался клеймом на ее сердце. Свести – невозможно, забыть – нереально. Оно, как яд, медленно отравляло душу, но иного Саманта не желала. Уже нет. Она искренне была предана своим идеалам, делая этот мир лучше, но ценой своей души. С каждым точным выстрелом что-то билось в ней, образовывалась какая-то пустота, которую было не наполнить. Таких, как она, презирали. Профессия была явно не в почете. Убийцы. Палачи. Необходимое зло в глазах народа, лишь бы стало в этом мире меньше грязи и мерзости. Саманта была палачом, самым настоящим, по приказу властей убивающим преступников. Ни один из них не был невинен, от их деяний становилось страшно. Смертная казнь была официально запрещена, так что им помогали уйти на тот свет такие, как она. Их боялись, ненавидели. Если бы это было возможно, то закидали бы камнями при первой возможности. Толпа иногда бывает более жестокой, чем буря. Выпуская очередную пулю в гнилое сердце очередного человека, она чувствовала многое. Облегчение от того, что в стране стало на одного мерзавца – в основном, это были убийцы и насильники, чью вину не удалось доказать в суде, но в чьей причастности сомнений не было – стало меньше. Разочарование в себе. Неужели она становилась им подобной? Необходимое зло с благими намерениями. И много чего еще. Ритм жизни был бешеный. Иногда преследование длилось несколько часов, а то и дней. Для родителей создавалась легенда, что ее отправили в срочную командировку. И когда она, падая от усталости, приходила домой, на столе всегда стоял теплый ужин. Саманта не уставала благодарить близких за то, что они столь понимающие. Стол всегда был накрыт на четырех человек, однако, ужинали они всегда втроем. Девушка не смотрела на кристально-чистые приборы напротив. Слишком больно. Слишком страшно. Даже спустя десять лет. Это и послужило причиной ее отчаянного поступка, который мог совершить только человек, убитый горем и болью. Только такой человек перечеркивает свою жизнь от края до края размашистой линией, лишь с одним желанием: месть.

***

Саманта стояла на самом краю. В этот раз среди них оказался предатель, благодаря которому те, кто должен был выполнять это задание, оказались на краю обрыва. У всех на лицах было равнодушие. Каждый из них знал, что рано или поздно погибнет. Такая работа не предоставляет счастливого конца, жизни до старости со своим принцем и детьми. Все должно было закончиться подобным образом. Девушка смотрела в небо, чувствуя дуло пистолета на своей спине, равнодушно улыбаясь. Ей было страшно, но никто и никогда об этом не узнает. Такова их профессия. Они носят маски, замуровывают чувства, лишь бы служить. Безропотно и до последней капли крови. Затем опустила взгляд. Один из ее товарищей по несчастью сделал знак, понятный только им. Все его повторили. Увернуться невозможно, но возможно забрать мерзавцев за собой. Миг, звучат выстрелы, а кровь расползается на одеждах. Но летят в обрыв все вместе. И свои, и чужие. Своим уже все равно, падают лишь их тела, потому что сердца остановили пули. А вот их убийцам даровано еще несколько секунд отчаянного страха. Но Саманта этого уже не видела. Не видела она и того, как ее и без того красный шарф окрасился кровью своей хозяйки.

***

Очнулась девушка в странном месте. Слышались крики, выстрелы, потому времени удивляться у нее не было. Рефлексы взяли верх, и, несмотря на головокружение и боль в груди, девушка успела юркнуть в самый незаметный угол, затаившись и наблюдая за происходящим. То, что перед ней не человек, было понятно сразу. Люди не передвигаются с такой скоростью, они не могут ловить пули на лету. Уж Саманта это знала наверняка. Черная тень двигалась слишком быстро, слишком яростно сражалась, и девушка никак не могла различить его лица. Но, по крайней мере, жертвой был точно он. По крайней мере, так задумывалось изначально, ведь так легко превратиться из охотника в дичь… Рядом с ней лежало мертвое тело. Мужчина, не молодой, но и не старый. Маска ужаса застыла на его лице, а рука сжимала пистолет. Девушка поджала губы, оглянулась на происходящее, осторожно опускаясь на колени и разжимая его пальцы. Не было даже отвращения, она привыкла смотреть на мертвых. Да и касаться тоже, ведь иногда ее собственные жертвы несли с собой важные государственные документы, которые нужно было вернуть. Пистолет был странный, такие она видела только в музеях. Он был неудобен для нее, слишком тяжелый и массивный. Но выбирать не из чего. Ей нужно будет защищаться, а ее собственный пистолет отобрали на том самом задании. Тем временем кровавая бойня была закончена. Высокий черноволосый мужчина удовлетворенно осмотрел поле битвы. Затем развернулся и пошел к двери. И вновь инстинкты подсказали девушке, что нужно следовать за ним. Кто знает, где она оказалась. Потеряться в огромном доме было легче легкого. Саманта буквально чувствовала, как сердце билось о ребра. Несмотря на то, что мыслила она относительно ясно, волнение и боль давали о себе знать. Дважды споткнулась она по пути, едва не распластавшись на холодном, залитом кровью полу. Хорошо хоть, это было не слишком слышно. Она откровенно боялась привлечь внимание этого мужчины, поэтому отчаянно вспоминала все способы бесшумного передвижения. С большим трудом девушке удалось пробраться в соседнюю комнату поверху. Но это была самая выгодная позиция, занять ее было великой удачей. Чудовищная картина открылась ее взору. Совсем еще ребенок был связан, на его лице и теле были раны и синяки. Было похоже, что его избивали, причем долго и с особой жестокостью. Ярость вскипела в ее крови, захотелось пристрелить мерзавца, который держал этого мальчика, немедленно. Девушка даже навела дуло на его затылок, готовая выстрелить в любой момент. Но тут дверь открылась. Диалог показался девушке странным. Ребенок, казалось, не боялся совершенно. В его голосе были властные нотки, какие не встретишь и у взрослого порой. Он, казалось, не сомневался в том, что его спасут. Но лишь странный человек достал ключ… раздались выстрелы. Один из них точно попал прямо в голову, а Саманта на мгновение прижала ладонь к губам, заглушая вскрик. Мужчина упал, а вскрик ребенка оборвался на середине. Ну уж нет, он не погибнет. Ведомая скорее чувствами, чем здравым смыслом, девушка прицелилась и выстрелила в одного из людей. Затем во второго, третьего… Все закончилось быстрее, чем эти люди поняли, что случилось. Тот, кто держал пистолет у виска мальчика, судорожно оглядывался, пытаясь понять, откуда стреляли. Но так и не понял. Девушка усмехнулась, прижав пистолет к его затылку, холодно улыбаясь. Такие не заслуживают ни жалости, ни пощады. Это она давно уяснила, еще в начале своей карьеры. Тот, кто так поступает с обыкновенным ребенком, не заслуживает снисхождения. С ними можно играть только грубо, жестоко. Только палачи могут браться за такую прогнившую душу. - Выстрелишь в него – я убью тебя, не задумываясь, - тихо прошептала Саманта, но в наступившей гробовой тишине человек ее прекрасно услышал. - Не стоит, леди. Позвольте обычному дворецкому разобраться, - этот мягкий, вкрадчивый голос заставил девушку вздрогнуть, поднимая взгляд на того, кому он принадлежал. Не может быть. Он же должен быть мертв! От таких ран не выживают. Они смертельны, убивают сразу. Холодок прошелся по ее телу, вместе с ужасом. А «обычный дворецкий» уже наиграно мягко вынимал из рук преступника пистолет, который он все еще прижимал к виску мальчика.