Потерять и найти счастье

— Это так мило, что ты всегда приходишь на наше вторничное чаепитие, — тепло сказала Флаттершай. — И ты мне связал милого кролика, спасибо тебе большое! — Всегда пожалуйста, — улыбнулся Дискорд. Они так сидели в это прекрасное весеннее утро. Всякие зверушки сидели рядом, нежась в лучах солнце. Весна была поздней, и поэтому теплой. Все живое словно начинало праздновать какое-то иррациональное счастье. Дух раздора удобно расположился в кресле, прихлебывая ароматный терпкий чай. Желтая пегаска пила тот же самый напиток. Крепкий аромат сладостного питья распространялся вокруг. На столе так же лежал недоеденный торт. Дух раздора откусил скромный кусочек торта, тогда так Флаттершай съела его почти полностью. Дискорд скосил глаз: это было непохоже на такую скромницу. Впрочем, он не придал этому большое значение. Разве что щелкнул пальцами и на столе появился еще один солидный торт. — М… В последнее время я все время есть хочу, — смущенно улыбнулась пегаска, — все хочу и хочу. Дискорд скептически хмыкнул, достал из воздуха техническую рулетку и начал измерять её живот, на что Флаттершай густо зарделась. — Можно ты не будешь этого делать? Мы же друзья. — Ох, да, прошу прощения, — недовольно сложив измеритель, дух раздора вскрыл свою кожу, поместил туда измеритель и защелкнул его наподобие «молнии». Неловкое молчание. А Флаттершай все больше краснела. Дискорд в это же время продолжал пить чай, подняв брови, а Флаттершай снова почувствовала голод и продолжала налегать на торт. Наконец, дух раздора не выдержал и оборонил: — Я на тебя не накладывал чары обжорства. С чего бы ты так голодна? Если хочешь, могу создать мармеладный вулкан, — пошутил дух раздора. — Ох… Я, кажется, объелась, — блаженно улыбнулась пегаска. И правда: желтая стесняшка набила свой живот, от чего тот выглядел переполненным. Дракониус сдержал свое желание и не стал измерять её животик. Что-то Дискорду подсказывало: что-то тут не так. Наконец дух раздора вынес вердикт: — Мне кажется, что тут дело не в еде. В глазах у скромницы Флаттершай вспыхнуло смущение и паника. Скромница боялась это говорить, ведь они были друзьями. Она боялась потерять эту дружбу. Несмотря на то, что Дискорд был «прилеплен» к ней накрепко, она не знала, как ему рассказать об этом. Но она решилась. Все-таки лучше, чтобы он знал правду. Даже если мы расстанемся. — Да, дело не в еде. — А в чем же? — Дискорд, я беременна! Я сделала анализы, и аппаратура сказала, что будет жеребчик. Дискорд опустил лапы. Весь мир как будто рухнул. Он ей даже как друг не нужен. Но все-таки… — И кто счастливчик? — нарочито безразлично буркнул Раздор. — А, впрочем, не важно. Ты меня наверняка не ценишь… Чао! Раздор создал белую дверь и вошел в неё, растворившись. Флаттершай даже не успела пискнуть: «он твой». Все, дружба и любовь кончились. Осталась весна, радостная и презрительная к делам двоим. — Это будет научной сенсацией! Я думала, что духи раздора бесплодны, — воскликнула Твайлайт, находясь рядом с Флаттершай на больничной койке. — Да… Сенсацией, — Пискнула она скорее грустно, чем весело, поглаживая свой отросший животик. Желтая пегаска держалась скорее за друзей, чем за своего малыша. — Ой! Не пинайся, прошу. — Хихикнула пегаска своему малышу. — Ты скоро станешь мамой, — улыбнулась Твайлайт. — Мне вот интересно почему… — Кхм-кхм, — раздалось чьё то покашливание. Твайлайт и Флаттершай насторожились. Твайлайт покраснела от гнева. Флаттершай же сжалась в комочек, заливая слезами койку. Это был он! Дискорд. Твайлайт, красная от ненависти, уставилась на дверь. Оттуда вышел Дискорд, держа в лапе букет тюльпанов, красных как кровь. Теперь принцесса дружбы тупо уставилась на цветы, не зная что делать. — Флаттершай, прости, милая что не навещал тебя, но у меня были важные дела. — Важнее, чем мой малыш? — Нет. Но не менее важные. Видишь ли… Духи раздора откладывают яйца, а пони живородящие. Так что роды будут ОЧЕНЬ мучительными. И эти цветы помогут тебе во время родов. И тут цепкий взгляд Твайлайт уцепился за неожиданную деталь. Дискорл был бледен, как смерть, а на боку его змеевидного тела был ужасный шрам. — Дискорд… Что с тобой? Ты плохо выглядишь, — заметила Твайлайт. — Да… Чтобы добыть эти цветы мне пришлось поить землю хаоса своей кровью. Ну что не сделаешь ради любимой. От этих слов Флаттершай зарделась. И тут же вскрикнула: боль от схваток была просто дикой, пронизывающая все тело. Твайлайт сделала прыжок, достойный Рейнбоу Деш, и побежала за врачами, в то время как Дракониус оторвал от тюльпана лепесток и сунул его в рот своей любимой. Боль унялась, но от лепестка у Флаттершай на глаза навернулись слезы: он был острым, как отборный перец чили. Прошло полминуты. Тишина. Неожиданно Флаттершай взяла и разрыдалась. Крупные капли слез катились по её лицу. Дискорд, отложив в сторону букет, принялся обнимать свою любимую. — Что ты… Пожалуйста, прости меня дурака… — начал оправдываться дух раздора. — Нет… Это я виновата… Зачем накинулась на тебя тогда? Без свадьбы, без ничего? Ведь у меня была охота, я же чувствовала это. А вот теперь расплачиваюсь за это. Дискорд хотел еще что-то сказать, но пришла медсестра-земнопони Ред Харт, молвила мол «надо заняться родами». Дискорд оторвал еще лепесток тюльпана и сунул в рот своей возлюбленной, несмотря на робкие протесты. Флаттершай резко задышала от острого вкуса, но боль резко ослабла и стала скорее щекотной, чем реально больной. — Ей надо дать покой, — шикнула медсестра, но, скорее предупреждающе, чем злобно, — сейчас начнется. Дискорд проводил взглядом уезжающую коляску и полетел следом. Потом щелкнул пальцами и телепортировался в залы ожидания. Он как ни странно, все понимал. Подростковый период озорства и хаоса прошел. Наступило понимание и зрелость. *** Флаттершай обливалась потом в невыносимых муках. Было очень больно. Если бы не цветы, подарка любимого, Флаттершай бы даже не представляла, как выдерживала её. Наверное, просто потеряла сознание от болевого шока. Но она должна быть сильной. Ой, мамочки, как больно! Тишину и старания врачей разрезал крик малыша, впервые глотнувшего воздуха. И облегченный вздох матери, от странной иррациональной потери. Все было хорошо, несмотря на то, что кровать была изрядно испачкана пятнами пота. — Мне уже лучше… Как же хорошо, — сглотнула мать, тяжело дыша. Улыбнувшись, Флаттершай разглядывала малыша, приподняв его копытцами. Малыш отдыхал от тяжкой борьбы. А потом он заплакал на всю больницу, да еще как громко! Флаттершай и не подозревала, какой голос у него! Выглядел малыш странно, но не страннее своего отца. Серая масть, мягкие черные копытца и длинный змеиный хвост, оканчивающийся белой кисточкой. Короткие, не развитые серые крылья. На его розовой гриве были тонкие шипы, а его глаза, были непохожи ни на папины, ни на мамины. Они были золотыми! Но вернемся к матери. Мать благоговейно положила жеребенка себе между ног, так подсказал инстинкт. Вскоре плач прекратился, и малыш завозился, найдя вымя, как источник корма. Подруги ждали за дверью, как и Раздор, сгорая от нетерпения. Ему хотелось посмотреть на малыша, но он сдерживал свою хаотическую натуру. Пинки Пай прыгала рядом, а Твайлайт орудовала над своим блокнотом, как бешеная. Эпл Джек и Рейнбоу Деш смотрели осуждающе на Дискорда. Рарити просто смотрела сквозь стекло, а на мордочке её играла улыбка. И тут из-за двери высунулась медсестра Ред Харт. Она копытом поманила Дискорда и злобно зыркнула на Пинки Пай, мол, «не шуми». Дух раздора склонился над сладко дремлющей пегаской. Дискорд тихо дотронулся до его носа, издав звук «бип». Флаттершай улыбнулась, и пробормотала, открывая глаза: — Видишь, что у нас получилось? Ты его отец, а я его мать. Я так рада, ура! Дух раздора не выдержал и разрыдался, зарывшись в её мех. И тут же вздрогнул: что-то его укусило за живот. Дух раздора увидел жеребенка, его сына. Улыбнувшись улыбкой, полной радости, и обнял всех своих родных. — Мммм… Так ты не против свадьбы? — просто спросила пегаска. — Ты… Предлагаешь это мне? — почти что прошептал Дискорд. — Да, дурешка, — улыбнулась скромница, и все они втроем обнялись. — Я согласен. — Ура!