скучная история

Слэш
NC-17
Заморожен
2
Размер:
6 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
2 Нравится 2 Отзывы 0 В сборник Скачать

Так себе детство - 1

Настройки текста
- Нет. Нет. Нет! Убери руки! - Роберт поднял цветную куклу выше, не позволяя младшему брату достать до неё. - Только девчонки играют в мерзких кукол, идиот! Роберт бранился, перекрикивая рыдающего брата и ударяя того по рукам, тянущимся к дорогому предмету. Сао, красный от напряжения, топал ногами по грязному полу и заходился в крике. Старший брат кинул на мать быстрый растерянный взгляд, опустил голову и тихо пробормотал: "Я же учу его...". Он выпустил игрушку из руки и подошёл к женщине, лежащей на ободранном диване. Саида недвижным взглядом смотрела на экран, который мигал разными цветами так часто и отчаянно, что напомнил истеричного брата, который теперь всхлипывал, поверяя свои страдания кукле. Саида вздохнула, и оба ребенка повернули головы к ней, на их лицах читалось ожидание. Она, худая до сухости, поднялась с заскрежетавшего дивана и вышла из квартиры, с хлопком закрыв за собой дверь. Сао скривил лицо, чтобы плакать, и Роберт кинулся к выходу вслед за матерью, не желая слышать это больше, но передумал. Он, выпрямив спину, тихо подошёл к своему пятилетнему брату и, немного постояв, сел около него на колени. Он отнял его пухлые руки от лица, покрытого пятнами недавней истерики, и поцеловал в лоб. В ответ Сао снова захотел рыдать, и Роберт стремительно сгрёб его в объятья, не давая пошевелиться и покачивая из стороны в сторону. Он шипел, подражая звуку волн, и мальчик, по телу которого поначалу проходили судороги, спустя несколько минут сопел, уткнувшись носом в шею брата. Роберт положил ребенка на матрас, поднял куклу, выпавшую из ослабевшей руки, и кинул в раскрытое окно. Обратно ворвался резкий ночной ветер. _________________________________________________________________ У Роберта был свой весенний бизнес. Несколько лет назад он обнаружил жирные заросли щавеля у железнодорожных путей. Он брал с собой Сао, собирал две огромные корзины, а потом относил их на рынок. Торговал обычно Сао. Его жизнерадостность и молодость умиляли пришедших за здоровой и качественно выращенной едой. Особенно хорошо работал текст Роберта:"Это моя бабушка выращивает. Она очень старенькая, ей тяжело ходить и я вот вместо неё... Мы с ней вместе живем! И с братом моим! Очень хороший щавель! Люблю его!" Маленький торговец работал лихо, в то время как Роберт следил из-под навеса, чтобы его не обсчитывали. Так они торговали неделю-две, пока их кормили щавелевые поля. В одно утро, когда Роберт набивал корзины зеленью, сверху раздался голос: - Так вот где вы, паршивцы, щавель рвёте! Роберт поднял голову, над ним стояла истеричного вида женщина. - Ты думаешь вообще что тут вырастет? У дороги?! А ВЫ ЭТИМ ЛЮДЕЙ КОРМИТЕ?! Тощая женщина раздувалась от гнева. - Хуй соси, манда, - ответствовал Роберт спокойно. Ему казалось что он услышал, как внутри женщины что-то треснуло, и эта трещина пробежала по всему её телу, и рот открылся в немом крике. Тут Роберт понял, что надо валить. Подхватив корзины, он резво отступил к гаражам. Выбрасывать щавель ему не хотелось, и он думал решить вопрос позже, только перед этим сгонять к Камню. Когда он пришел, то корзины уже не было. А ещё не было Сао. Он пришел только вечером, коленки у него были более разбитые, чем обычно, волосы в пыли и вид зарёванный, хотя последнее он тщательно пытался скрыть. - Что случилось, - спросил Роберт сурово. - Я... увидел корзины, а тебя... тебя не было и я подумал, что сам могу продать... а потом деньги принести... А там эта баба, она начала орать на меня и ебарь её меня протащил и щавель разбросал! И!.. Губы Сао дрожали, а из носа потекла сопля. - И он забрал мои деньги! Роберт хотел сказать что-то утешающее, но в голову ему пришло только: - Вот видишь, что бывает, когда меня рядом нет. Фраза была так себе. Сао только ещё ниже голову повесил. Он молчал долго и Роберт уже хотел было отправить его умыться. - Но я спрятал одну бумажку. Сао взял Роберта за ладонь и впихнул туда сто рублей. Роберт задумчиво смотрел на чуть порванную купюру и думал, что можно купить на эти деньги. Его младший брат убежал плакать туда, где его не будет видно. ____________________________________________________________________ Асхан поцеловал свою любимую в висок. Её чёрные волосы пахли бензином, и её болезненное лицо покрывала сеточка ранних морщин. Морщинки углубились с легкой улыбкой, женщина прикрыла глаза. Они шли по тёмной улице к её дому, и Саида была напряжена, потому что, как понял Асхан, не слишком любила бывать дома. Он знал, что у неё есть два сына, и предполагал, что с работы они приходят домой, если не имеют жён, и возможно провоцируют семейные распри. И всё же они медленно шли, потому что в его квартире сумасшедшая мать снова сменила замок, и выламывание двери он решил отложить на завтра. Асхан приобнимал женщину за талию, и убрал руку, только когда они подошли к подъезду. Она нажала на железные клавиши, и дверь пронзительно заверещала. На пятом этаже Саида уже задыхалась, но Асхан подумал в этот раз не склонять её к отказу от курения. Время, он решил, не то. По пути она предупредила его, что давно не была в квартире, там может быть ужасный бардак или плохой запах, потому что никто особо не живет там. Асхан приготовился к худшему, однако с порога ему в лицо ударил ночной ветер, стекла окна трепетали от потоков воздуха. Когда Саида включила свет, он увидел ясные черты бедной комнаты, в которой бардак сложно устроить, потому что вещей для этого недостаточно. Однако жильцам это удалось. В дальнем углу, между телевизором и стеной, лежала куча грязных тряпок с углублением, будто для собаки, над ней приклеены были вырезки из журналов с супергероями, два старых стула потеряли форму и назначение под завалами тряпок, некотрые из которых затвердели от сухой грязи. Пол был присыпан пакетами, источенными карандашами и кое-где - едой. Шаткий стол и почти пустой шкаф с вещами завершали скудное убранство; механизм старого дивана жалобно закричал, когда Саида на него села, печально оглядывая голые стены и грязный пол. - Зато не нагромождение вещей! Я не люблю эти излишества, - бодро уверил он её, широко улыбнувшись, - а убраться тут мы быстро сможем. Асхан заглянул в маленькую кухоньку и, оценив гигантские размеры кастрюли, стоящей на плите, приподнял крышку. Внутри он увидел жухлую варёную зелень. Крапива, картошка, морковка с нарезанной морковной ботвой плавала густым месивом вместе с капустными листьями, щавелем и растениями, которые сложно было определить как вид. - Это можно есть, как думаешь? - весело полюбопытствовал он, выглянув в комнату, и замер. - Свой ёбаный хлеб с дерьмом жри, - Асхан приготовился бороться и выгнать злоумышленника из дома, но быстро сообразил, что это не преступное проникновение в квартиру, выпрямился во весь рост и нахмурился. - Ты меня извини, - он протянул руку подростку, - кто же знал, что всё так выйдет. Тот помотал головой и посмотрел мимо руки, которую ему протянул Асхан, на мать. Мужчина сжал руку в кулак, вздохнул, и, стараясь не наступить на карандаши, отошёл и присел на ручку дивана. Эта встреча стала для него неожиданностью. Он знал этого черноволосого тощего мальчишку, который мог прожигать дыры своим ненавидящим взглядом, и знал его маленького друга, который сейчас медленно шел вдоль стены к Саиде. Асхан видел иногда, как черноволосый дерётся, как он убегает от торговцев, и знал, что это беспризорник и вор. И когда ранней весной,разгружая товар в магазин, заприметил его, околачивающегося неподалеку, усилил бдительность. И не зря - стоило отвернуться, и мальчишка с руками, набитыми хлебом, уже лез в фургон. Асхан, конечно же, отвесил юному пройдохе звенящую затрещину. Когда тот, слегка шатаясь, поднял упавший в черную снежно-грязную кашу хлеб, и стал очищать его, что-то шевельнулось внутри Асхана. Но когда он вспомнил, что за недосдачу платит из своей зарплаты, всё шевелящееся застыло. - Тебя не было два месяца, - грязными пальцами подросток убрал спутанные волосы, падающие на глаза. - У тебя есть подарок младшему сыну? - Саида подняла глаза на крадущегося к ней мальчика, и тот оживился: "День рождения двадцать девятого августа", - он отчеканил, и посмотрел на мать выжидающе. Она опустила глаза, а Асхан вспомнил, что в его сумке лежат шоколадные конфеты, которые он купил своей племяннице, и которые провели там полгода, не меньше. - У меня... - он потянулся за рюкзаком, Саида поняла его жест и передала сумку - тут есть для тебя кое-что. Сколько тебе лет теперь, Сэм? - он знал его имя, потому что их Саида сказала ему однажды. Старшего зовут Роберт, а тот что чуть помладше - Сэм. - Нет, - он улыбался, качая головой. - Меня только мама называет так. Для тебя я - Сао. Мне стало одиннадцать. Асхан протянул руку в брезентовый карман и поводил ею. Стало понятно, что конфеты самовольно избавились от упаковки, и теперь сгрудились где-то на дне. Присоединив к первой руке вторую, Асхан отыскал одиннадцать беглецов и выудил их на свет. Он взглянул на Роберта, который, судя по взгляду, мечтал мужчину мучительно убить. Он встретил взгляд Асхана и выдержал его. Сао протянул обе руки, сложенные лодочкой. Получив подарок, он сел на корточки и принялся разворачивать одну конфету за другой. Собрав в ладони три, он запихал их себе в рот. Роберт тихо но гневно выругался. - Когда снова будешь плакать от живота, глиста, я не стану тебе помогать. - Не буду! - ответил Сао невнятно. Саида включила телевизор, и диктор сказал им, что осень началась рано, и потому первые дни сентября пройдут, овеваемые ветрами с севера. - Это бессмысленные подачки, - черноволосый парень возвысил голос. - У нас нет еды и нечего надеть. Если ты придёшь ещё через два-три месяца, мы околеем. У тебя кажется есть какой-то долг, родительский? Он так зовётся? Эй, отвечай! Сао перестал жевать конфеты и посмотрел на брата странным взглядом.Под вести диктора о кораблекрушении, женщина встала и подошла ближе к порогу, где, входя, оставила свою сумку. Роберт отступил на пару шагов в темноту лестничной клетки, и переступил порог в комнату, только когда она снова села на скрипящий диван. Из бежевой сумочки Саида взяла довольно большое количество денег. Она посчитала их и сложила вдвое. Примерно треть месячной зарплаты находилось в её руке. Роберт поднял густые брови, выражая удивление. - Сао, возьми, - повинуясь словам брата, мальчик встал, и руками, на которых грязь перемешалась с шоколадом, дотронулся до маминых рук. Он провел по её тонкой коже тёмными пальцами. "Спасибо" - проговорил он тихо и, взяв ценные бумажки, подбежал к Роберту. - Пошли, мы сегодня будем у Камня ночевать, - Сао заколебался, он посмотрел на маму, видимо ожидая, что она их остановит, но её лицо, на котором отражалась мука, было склонено вниз. Последняя конфета отправилась в рот, и Сао, постояв ещё на пороге, сорвался и побежал вниз, пересчитывая ступени громким топотом. Он выкрикивал имя брата и просил того подождать. В комнате стало тихо, и голоса двух детей, которые можно было услышать в ночи, только усиливали звон молчания. - Да уж! Тяжело это! Он поспешил обнять плачущую женщину. На улице Сао завыл, садясь на обочине, и Роберт возвел глаза к небесам. Два года назад, в свои одиннадцать лет, Роберт уже никогда не плакал, работал по мелочам и растил брата, тогда как Сао в том же возрасте ведет себя маленьким ребенком, и Роберт думал иногда печально, что это что-то вроде слабоумия, он не будет взрослеть даже когда ему станет двадцать пять, вырастет добряком, который начнет плакать, если колючка уколет его в пятку. - Ты сказал, что не будешь плакать от конфет. Я тебя предупреждал. "Это гастрит, - сказал однажды Роберту наркоман Камень, который всё знал. - Если у него гастрит, ему нужно питаться правильно, никакого сладкого и жареного, иначе все, кирдык" - Вставай, пошли, - Роберт потянул за ворот черной футболки, но вместо того чтобы подняться, Сао лег в пыль и зарыдал еще громче. Пожав плечами, старший медленно пошёл по дороге, огибающей небольшой город. Рыдания скоро стихли, и Роберт обернулся, чтобы посмотреть, как к нему поспешает Сао, но он лежал, все так же свернувшись калачиком. Роберт покачал головой и вздохнул. Сао застонал как умирающий герой, когда Роберт поднял его на руки, и вцепился в его шею мертвой хваткой. - Там мент, - прошептал он. - Так вот почему ты заткнулся, - Роберт ускорил шаги и отошел дальше от дороги, ближе к четырёхэтажным домам. - Может пойдешь к ним? На попытку пошутить Сао не ответил, он склонил голову на грудь брата и снова начал подвывать. - А когда я был в твоем возрасте, мне сломали руку, а я даже звука не издал, - подросток помнил, что говорит это отнюдь не в первый раз. - Это потому что у тебя нет старшего брата, - на это Роберт коротко усмехнулся. - У тебя тоже не всегда будет. Однажды ты останешься сам по себе, не сомневайся. Сао помолчал, он был напряжен и тяжело дышал, его ногти царапали шею брата. - Нет. Пошёл в жопу, - он проговорил с обидой. ___________________________________________________________ ___________________________________________________________________ Ноготь сломался, когда Роберт перелезал через забор. Длинный ноготь на большом пальце был удобным, с его помощью можно было открывать, царапать и чистить в зубах, но ранней весной ногти нужно срезать под корень и брить голову, потому что волосы лезли, ногти становились тонкими, как папиросная бумага, а кожа становилась серой. У Роберта болели мышцы и иногда живот, он чувствовал слабость, но успешно игнорировал недомогания. Его брат, напротив, целыми днями громогласно ныл о том, как дерьмово ему живётся. Когда Роберт коротко упомянул об этом в разговоре с Камнем, тот сказал, что Сао нужны фрукты. Он сказал, что всем весной нужны фрукты, то есть витамины, иначе будут шататься зубы и портиться настроение. Наркоман Камень имел проплешину на темечке, на его восковом лице провалы глаз казались глазницами черепа, а в дырке рта можно было недосчитаться грязно-жёлтых зубов. Он много говорил о здоровье, его отец читал лекции в "меде" где-то в другом городе. Роберт уверен был, что мед это больница, и не знал, на кой хрен пациентам сдались лекции, но уважительно мычал, когда Камень говорил о своем отце. Роберт ходил без особой цели, утопив руки в карманы драных джинсов. Он был один и наслаждался этим. Сао остался у старухи с Прудной улицы, чтобы перебрать в подвалах прошлогодние овощи: выкинуть гнилую картошку, отложить проросшие луковицы, чтобы быстрее их использовать, перетаскать столетние мешки из угла в угол. Там он был под присмотром - карга обязательно будет сидеть у входа в подвал, рассказывать истории своей молодости и зорко наблюдать, чтобы "этот воришка" не набил себе карманы овощами. Она была жадной, эта старуха. "Её еда гниет, но сука никогда не поделится" - говорил Роберт, и Сао презрительно кривил лицо, кивая. Роберт увидел под ногами бычок, скуренный лишь наполовину, и поспешил его поднять. Спичка с трудом заставила влажную бумагу тлеть и, после трёх испорченных палочек, он наконец вдохнул тяжёлый дым. Стало теплее, но дрожь не прекратилась. Недавно проморосил мелкий холодный дождик, и промокшая толстовка теперь льнула к телу, подталкиваемая ледяным ветром. Дырявые кроссовки чавкали по ручьям и снежной каше неровных дорог, а волосы, приглаженные водой, свивали кольца на лбу и щеках. Роберт гулял и, несмотря на холод, идти домой не хотел. На деньги карги они смогут купить разве что половину картофелины, но полноценного обеда из такого не сделаешь. В тряпичной сумке Роберта, перекинутой через плечо, лежало три куриных яйца и мороженая рыба, холодившая поясницу. Он хотел взять больше, но в этот момент торговка вышла из своего закутка, где отогревалась, и громко вскрикнула. Роберт пробежал несколько шагов, перемахнул сетчатое ограждение, сломав ноготь, и запетлял между гаражами. Опалённый фильтр сигареты утонул в звонком ручье, и Роберт, поёживаясь, побрёл дальше мимо однообразных пятиэтажек. Ему не хотелось идти в пустой дом, не хотелось бродить по промозглым улицам, не было желания идти к карге и помогать Сао с его скучной работой. Совсем недавно мелкий довёл его своим нытьем, и хотя бы на полдня хотелось оставить его в одиночестве. В гулкой подворотне его окликнул высокий голос, и Роберт кивнул рыжему, как ржавчина, мальчишке. - Прохлаждаешься? - Отец лютует, - он дрожал, потирая худые руки, огромная синтетическая футболка промокла под дождем. - А сестёр не вывел? - мальчик поднял несчастные глаза на Роберта, и сжал губы. - Он не дал, послал за питьем только меня. Там у магазина новый грузчик, я его боюсь, вот он уйдёт, и я пойду, - из темного укрытия Рыжий кивнул на угол дома, за которым скрывался "алкоголический", как его звали, магазин. - Ммм, - ответствовал Роберт, и отвернулся, чтобы самому сходить посмотреть на страшного грузчика, но мальчишеский голос остановил его снова. - Слушай, Роберт... Можно тебя спросить? - Рыжий потирал следы отцовских пальцев на руке. - Попробуй. - Ты... Вы с братом живете одни? Возможно ли, чтобы... Когда-нибудь мы все могли... бы... - он провел рукой по мелким кудряшкам. Несколько секунд Роберт думал, что неплохо было бы помочь несчастному, но быстро изменил решение. - Рыжий, у тебя шесть, блядь, сестёр. Я не хочу, чтобы мой дом превратился... - Но послуш... - Чтобы МОЙ ДОМ - Роберт возвысил голос, - превратился в детский сад. А когда отец найдёт где вы и снесёт нам дверь с петель? Что тогда? Я должен буду защищать восемь глупых детей, включая тебя и брата своего? Мне это на хуй не надо. Роберт зашагал прочь из арки, и Рыжий крикнул ему вслед: - Если бы ты знал! - его голос дрожал и пропадал. - Он не только... Не только... Ты же... - воздев глаза к белому небу, Роберт развернулся на пятках. Ему стало жарко. Жёсткий взгляд тёмных глаз осмотрел конопатого мальчика от головы до пят. - Всем известно, - его напряжённые губы сложились в кривую улыбку, - что он вас ебёт, - Роберт наклонился к лицу побелевшего ребёнка. - Но это. Не мои. Проблемы. Хочешь спасти сестёр - убей мудака. Хочешь ныть и дрожать в обоссанной подворотне - твоё право, - Роберт выпрямился и сплюнул. Тело Рыжего застыло, его лицо стало пунцовым. Роберт отвернулся и снова зашагал прочь. - Я ТЕБЯ убью! Пошёл ты на хуй! - надрывный голос прокатился по сводам арки, настигнув Роберта в спину. Быстрый топот ног исчез во внутреннем дворе. Роберт негромко выругался и снова сплюнул, и хмурился мыслям, пока звук не отвлёк его. Пустой деревянный ящик упал на обочину, разбрызгав грязь. Высокий мужчина, вынимающий из кузова грузовика ящики с хлебом, не обратил внимания на звук. Он относил груз за порог магазина, задерживался там на несколько секунд, и снова выходил наружу. Внушительные мышцы играли под футболкой, он брал столько ящиков, что едва мог видеть за ними. Хлеб - это то что нужно, с хлебом можно пировать. Роберт прошёл по улице медленным шагом, приближаясь к грузчику и оглядывая серые стены домов. Краем глаза он приметил, что тот зашёл внутрь с ящиками, и рванул к грузовику, шлёпая мокрой обувью по асфальту. Он схватил две буханки белого хлеба и одну - чёрного, заглянул в кузов, посмотреть, что там ещё интересного, когда мощный удар сшиб его на землю. Роберт упал в жидкую снежную кашу, оглушённый на несколько секунд, и после начал вставать, чертыхаясь. Он исподлобья глянул на гигантского мужика и, подобрав с земли испорченный хлеб, медленно, стоя на месте, стал засовывать его в свой мешок. Падая, он ударился головой об угол кузова, и теперь она кружилась, а руки казались чужими. - Ещё раз попробуешь воровать у меня - скручу в бараний рог, дрыщ. Человек, сказав это, снова пошел к машине набирать ящики. -Жадная мразь, - Роберт прошипел, удаляясь от машины. Он держался рукой за стену и чувствовал тошноту. Влажный тёплый хлеб согревал, но не дарил радости
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.