День и ночь

      Он никогда не имел права влюбляться.       Их жизни и существование изначально предполагали, что, что бы ни случилось, они не должны быть вместе. Он понимал это и ненавидел весь мир и всё живое за такой исход своей вечной жизни. Сколько ещё веков он должен наблюдать за тем, как золотистая макушка любимого человека скрывается за горизонтом, а солнце, что словно шарик, тот держит в руке, махнёт последним лучиком и уступит ему место.       Ночь.       Ночь — проклятье, что закралось в каждую клеточку его организма. Темнота вкралась в каждый чёрный локон, залезла в чертоги души, словно на своё законное место. Темнота не оставила света даже глазам, заволакивая радужку непроглядной темнотой.       Саске ненавидел каждый конец очередного дня, но обожал его начало.       Наруто — тот, кто сияет ярче солнца - появлялся на несколько минут в поле зрения, прежде чем вновь ускользнуть в сторону солнца. Но владыке ночи хватало и этого.       Хватало лишь несколько минут, чтобы вновь увидеть лучезарную улыбку, рассмотреть каждый миллиметр неприкрытой зацелованной солнцем кожи, заглянуть в небесные глаза в обрамлении пушистых золотых лучиков-ресничек и любоваться, как ветерок игриво треплет солнечную копну волос.       Ради этих моментов Саске существовал.       Не жил.       Существовал.       Потому что… Разве могут жить те, у кого за плечами прожито несколько вечностей и впереди их ещё больше. Они нескончаемы. Текут и текут, сменяя друг друга. И он ненавидит это существование так же сильно, как и любит его. Ведь он может вечность жить бок о бок с тем, с кем связала его судьба. Пускай и не имея возможности прикоснуться.       Саске выдохнул и принялся зажигать на тёмно-синем полотне серебристые звёзды.       Один за другим огоньки появлялись на небе, составляя не один десяток созвездий. Серебристые поближе к ледяным — голубым, а золотистые чуть ближе к горячим — розовато-красным. Одна, две, три… Звезда за звездой, в осточертевшем порядке. Запустив на небо луну, Саске вновь почувствовал, как одиночество прокрадывается в его сердце мелкими шажками, а когда доходит, уверенно располагается на самом удобном местечке.       Одиночество — спутник ночи.       В отличие от Саске, Наруто каждый день проводит не один. Где бы этот владыка дня не находился, там всегда есть люди и звери, что рады каждому его появлению. А бремя Саске — одиночество. Ночью люди погружаются во сны, и животные тоже предпочитают отдыхать. Даже цветы собирают лепестки, скрывая свою красоту до первых лучиков солнца. Остаются лишь немногие ночные звери, составляя ему компанию.       Минуты, как и всегда, тянутся слишком медленно. В ночной тишине лишь шум морей, океанов и деревьев не дают чувствовать себя словно запертым в вакууме.       Саске нравилась ночь. Она не может не нравиться. Её таинственность и умиротворение привлекает, наверное, каждое живое существо. Он удивлялся красотам ночи, каждый раз. Сияющие звёзды на тёмно-синем небосводе, серебристый диск луны, что расположился в самом центре, заливал своим сиянием всё вокруг.       Ночь нельзя не любить. Но можно ненавидеть, в его-то случае. За то, что она разъединяет его с единственным существом, которое он смог полюбить. И любить за то, что, не будь он владыкой ночи, никогда бы не встретил златовласого хранителя солнца.       Хотя минуты, которые он может видеть его, ничтожно малы. Настолько, что оба успевают лишь поздороваться и встретиться на минуту взглядами, прежде чем разойтись в разные стороны, а затем вновь встретиться на пересечение дня и ночи, рассвета и заката.       Как же хочется прикоснуться. Почувствовать тепло своей противоположности. Ощутить под холодными пальцами вздымающуюся загорелую грудь, скрытую под яркой футболкой. Коснуться своими губами чужих губ. Ощутить исходящий от дня аромат. Он наверняка пахнет чем-то свежим, утренним. Может кружечкой ароматного кофе или апельсиновым соком и тостами. А может он пахнет, как день — сладким, словно мороженое или чай.       Саске тряхнул головой, отгоняя слишком яркий образ желанного хранителя.       Нельзя.       Сколько ещё раз ему придётся отдёргивать себя от мысли, как он и Наруто плавятся в объятьях друг друга. Наслаждаются общим теплом, дышат одним воздухом…       Сколько ещё раз он скажет себе «нет», когда желание открыться затопит сердце и душу. Будет тащить его, словно тягач к этому золоту снова и снова. Но прежде, чем он окажется в непозволительной близости, разум включится и, отодвинув сердце в сторонку, скажет своё коронное:       Нельзя.       Знает, что нельзя. Понимает это каждой клеточкой мозга. А вы сердцу попробуйте это объяснить! «Эй, ты, качающий кровь орган, захлопни свои чувства на замок, пожалуйста, и прекрати уже любить!» — да после этих речей можно сразу же признавать себя больным на всю ночную головушку и идти на приём к психиатру богов, или кем они там являются на попечении у вселенной.       Зачем они вообще когда-то единогласно решили выглядеть как люди? Наверное, тогда они не знали, что чувства тоже проснутся в человеческих, хоть и бессмертных, телах. Знай они об этом, сотни раз бы подумали о выборе своей сущности. Остались бы непонятными субстанциями или обычной энергией, которая не умеет чувствовать. Но теперь уже ничего не исправить, а если признаться себе, то и не хочется исправлять.       Саске огляделся и решил, что сегодня хочет провести время на земле, где-то подальше от ночных-людей, которые тусуются в клубах, липнут друг к другу, как банные листы к причинным местам. Где наркотики, секс и алкоголь — верные спутники.       Саске видел этих молодых безбашенных людей и, что греха таить, хотел быть такими же, как они. Он тоже хотел бы закружиться в танце с Наруто, игриво целовать его, куда придётся, а затем, когда алкоголь вышибет остатки мозгов, уединиться в своей спальне и сотворить грех на хлопковых простынях.       Последнее время такие мысли просто не прекращают беготню в его голове. Это явно проделки глупой девчонки-судьбы. Опять не может наиграться. Жизней людей ей не хватает что ли?       Решив, что надо остудить свою голову, Саске останавливает свой выбор на пустом песчаном пляже прямо на берегу моря. Он медленно спускается с тёмного неба, надеясь, что никто не заметит.       Морской бриз встретил владыку довольно гостеприимно, путаясь в чёрных прядках. Серебристая луна отражалась в водной глади. Вся эта картина выглядела безмятежно. Расслабляла и успокаивала комок нервов, в который, как ни странно, превратился Саске. Он расслабился, расположившись на берегу, прикрывая глаза и погружаясь в спокойствие и безмятежность. Времени до смены суток было ещё много, а луна может проплыть остаток пути самостоятельно. Свою работу он на сегодня сделал, поэтому, прикрыв глаза и полностью выкинув из головы ненужные мысли, позволил погрузиться себе в сон.

***

      Наруто вновь появился из-за горизонта, сверкая золотистой макушкой. Улыбка озарила его лицо, когда он смотрел на своего коллегу и полную противоположность. Надо же, какими одновременно похожими и разными могут быть такие, как они. Саске — тьма, Наруто — свет. Но их мысли, чувства, эмоции, что испытывал каждый, были настолько одинаковыми. Он чувствовал это. Казалось их эмоции витают в воздухе или же передаются каким-то им одним известным способом. Солнечный владыка чувствовал, как Саске рад их встречи. И Наруто бы соврал, если сказал, что не чувствует то же самое в этот момент, в эту очередную короткую встречу.       Их взгляды встретились.       В глазах ночи, как и всегда, была полная тоска. Наруто, раньше, очень часто задавался вопросом: почему владыка тьмы, владыка самой ночи, выглядит так, словно скорбит об утрате? При каждой их встрече, Саске смотрел с невыносимой болью, оглядывая солнечного властелина, и при этом легко улыбался. Хотя, можно ли назвать улыбкой на секунду взметнувшиеся в верх уголки губ? Да, наверное можно, если иметь в виду Саске.       Только несколько тысячелетий назад Наруто понял его чувства.       Он и сам это чувствовал.       Всегда.       Боль резанула по сердцу, но он, пересилив себя, снова улыбнулся.       Хотелось кричать, рвать и метать. А ещё очень хотелось нарушить всё состояние мира, чтобы очутиться ближе к объекту своей любви. Вечность за вечностью они бродили по небу, хранили луну и солнце, голубой и тёмно-синий небосвод, яркий свет и чёрную тьму. Они хранили это в себе, в своей душе, несли тяжкую ношу, сотворенную этим миром. Были богами, называемыми в народах совершенно по разному. И никто даже не удосужился узнать их имён, их желаний.       А у них вообще могут быть желания? Они на них имеют права?       Кажется нет. Ничего не имеют, кроме вечной жизни и чувств, которые только доставляют невыносимую боль. И они оба променяли бы свою необычную жизнь на ту, обыкновенную, что видят каждый день с небес.       Наруто потупил взгляд. Уже не первая вечность проходит вот так, в безмолвном прощание до следующей встречи. До следующей встречи взглядов, наполненных грустью и лёгких улыбок, на секунду озаряющих лица от долгожданной встречи.       Какой там год на земле?       Наруто сбился со счёта, когда был три тысячи девятьсот восьмой.       А хотя, какая разница?       Год за годом ничего не менялось, так почему должно поменяться сейчас? С чего вдруг мир должен перевернуться и позволить им быть вместе?       Ничего не изменится, пока они этого сами не захотят, разве не так? Разве не этому учат людей, не это показывают всем и каждому? Может стоит наконец рискнуть всем и быть рядом с тем, кого действительно… любишь? Если мир против, это не значит, что против вселенная. Ведь кто-то когда-то подарил им эти тела, эти чувства. Да, они выбрали их сами, но не они наделили себя сердцем и душой. Они были в них всегда. И если они любят, никто не помешает им быть вместе, чтобы ни случилось.       Наруто выдохнул и сделал несколько шагов к Саске, тот настороженно поднял взгляд, держа в руке луну и мешочек со звёздами. Саске, как всегда, был красив. Тёмный властелин с аристократической внешностью. Тёмный и такой притягательно холодный. Недоступный.       Наруто не находил никого, даже среди людей, притягательнее этого существа.       — Саске, — Наруто приближался, а Саске не уходил.       Стоял, как вкопанный, и ждал действий своей полной противоположности. Он не собирался уходить или попытаться отдалиться, зная, что то, что они делают, может плохо кончиться, но почему-то было плевать. Искренне и глубоко.       Просто вселенная сама напросилась, когда свела их вместе. Просто потому, что им надоело находится на расстоянии друг от друга. Видеть и не иметь возможности прикоснуться.       Саске чувствовал, как исходящие от Наруто тепло согревает его, словно кто-то накинул одеяло на плечи в холодную ночь.       Наруто чувствовал холод приятный охлаждающий, словно тень в жаркий солнечный день, этот холод исходил от Саске.       Они настолько разные. Во внешности. В энергии. В том, чем наделил их этот мир. Полные противоположности. Чёрное и белое. Инь и Янь. И такие похожие в своих чувствах и желаниях.       Первым въехал в суть ситуации Саске. Он сделал несколько шагов назад, вытягивая вперёд руку, пытаясь отгородиться от приближающегося Наруто. Это было настолько сложно сделать. Пальцы дрожали, в горле встал ком. Голос охрип, а слова застряли без возможности выйти наружу и достигнуть слуха одного единственного существа.       Наруто остановился, непонимающе смотря на Саске.       В голубых глазах плескалось отчаяние и непонимание. Наруто ведь всё прекрасно знал. Понял по взглядам Саске, по словам и вздохам. А ещё по песни. Песни, которую Саске пел на закате. Как там в словах было:       « И когда-нибудь ты поймёшь, как смотрю на тебя я. И когда-нибудь ты поймёшь, что живу я ради тебя…»       Наруто поднял взгляд к Саске, улыбаясь лишь уголками губ.       Слова из песни крутились в голове, оседая в душе чем-то слишком тёплым и мягким, не свойственным владыке ночи.       «И пускай нас разделит вечность, ночь и день навсегда раздельно. Я дождусь той короткой встречи, каждый вечер она, каждый вечер…»       — Я… — Наруто закрывает глаза, в голове всё играет мягкая, нежная и такая грустная мелодия, которую каждый раз напевает Саске, — Люблю тебя…       Слова словно ошпарили владыку ночи кипятком.       Он так долго ждал этих слов, а теперь ничего не может поделать.       Потому что они слишком разные.       Слишком много зависит от них…       Целый мир в руках двух существ, которые никогда не должны были влюбляться. Не имели права даже мысли допустить о каком-то, свойственном лишь людям, чувстве. Они существа, обречённые на вечную жизнь в одиночестве.       — Нет… — Саске мотнул головой, отступая на несколько шагов назад, — нельзя.       — Никто не говорил нам этого! — взрывается Наруто, но остаётся на месте.       Потому что Саске прав. Как всегда, чертовски прав. Это бесит на столько, что хочется кричать в голос, топать ногой, как маленький ребёнок, и плакать. Интересно, а что будет если Наруто заплачет? Саске наплюёт на это «нельзя» или так и будет держаться стороной?       Наруто очень хочет проверить, но потом. Позже. Сейчас он просто смотрит в след уходящему ночному владыке, прямо в темноту, за горизонт. Тихо уходящему. Бегущему от чувств, которые принесут только боль.       Чёрная макушка быстро скрывается из вида, и остаётся только гадать, какие мысли приходят в голову этому тёмному властелину ночи. Наруто отпускает верёвку, давая солнцу право выбрать себе место на небе, а сам садится на одно из облаков, смотря как люди неохотно выбираются из своих постелей, начинают пить кофе и медленно собираются на работу. Им ведь совсем нет дела до того, что тот, кто дарит им солнце каждый день, чувствует себя ужасно. Что на глазах владыки появились неподдельные слёзы. А через несколько минут слезинки превращаются в дождь…

***

      В этот раз Наруто не улыбается при встрече, не машет рукой, а небесные глаза становятся тусклыми, с серой дымкой. Там, где стоит Наруто, небо заволакивают грязно-серые тучи, на стороне Саске тоже не лучше. Люди, возвращающиеся с ночной работы, ворчали о том, что сегодня обещали ясное небо. А плевать ему, что им обещали. Если Саске хреново, то пусть всем вокруг будет не лучше.       Наруто медленно направляется к Саске, останавливаясь на нужном расстоянии от ночи. Сейчас солнечный парень выглядит так, что хочется подойти, обнять и сказать, что всё будет хорошо. Потрепать золотую макушку, поцеловать упрямо поджатые губы и заставить наконец снова улыбнуться, так по-солнечному, как может только он.       Но Саске ведь знает, что хорошо, в их случае, не будет. Никогда.       Они не люди, а существа в человеческом обличье.       Они каждый день ходят по небу в течение множества веков, даря людям золотые лучи дня и серебристое сияние ночи.       Саске делает шаг за шагом, становясь всё ближе к неподвижному Наруто. Он сам не понимает, что делает, не понимает, как с каждой секундой расстояние между двумя такими разными и похожими богами становится меньше и меньше.       Сердце болит, если у них вообще оно есть. От вида такого Наруто хочется бежать и при этом хочется быть как можно ближе. Саске сам сделал с ним это, отмазавшись от собственных чувств решенным для самого себя — нельзя. А откуда он знает, что нельзя?       Саске приближается к Наруто, сокращая расстояние, заключая в объятия солнечного властелина.       Плевать.       Плевать что станет с миром и с ними.       Плевать можно или нельзя.       На всё, чёрт возьми, плевать в эту самую минуту, когда тот самый желанный властелин так близко, совсем рядом в его руках.       — Я тоже люблю тебя, Наруто, — выдыхает Саске, ощущая, как пальцы сжимают ткань, а горячи слёзы обжигают плечо, впитываясь в окутывающий плечи тёмный плащ.

***

      Во всём мире начинается хаос, который можно сравнить разве что с лучшим американским фильмом про апокалипсис. Все куда-то бегут, кричат, пытаются спасти свои пожитки, а затем умирают, сжимая в руках уже никому не нужные дорогие бумажки.       Небо словно разделившее мир на два времени суток, ночь и день, вдруг начало меняться. Тёмно-синий свет стал заливать серые и хмурые небеса. Оба цвета смешались, образуя воронку на огромном небосводе, заставляя людей удивлённо тыкать вверх пальцами, пока до них не дошло, что это явление совсем не к добру.       Когда луна вдруг на половину загородила солнце, и всё вокруг стало заливаться красным окрасом. Только тогда люди поняли, что что-то идёт не так.       За несколько минут интернет стал взрываться оповещениями со всех уголков света о том, что из моря полезли все твари, погибая прямо на берегу. Птицы летели в неизвестном направлении, разбиваясь об окна и дома, попадающиеся на их пути. Животные бежали из лесов.       Через час после того, как животные покинули свои убежища, наступило минутное затишье перед настоящей бурей паники.       Вулканы взрывались везде, где имелись. Асфальт стал трескаться и под непонятным притяжением тянулся в одном направлении в сторону горизонта. Всё, что так долго строилось и взращивалось огромным трудом, вдруг начало рушиться на мелкие части. Рассыпаться, словно карточные домики. Падать друг за другом, как костяшки домино.       Со всех телеэкранов и радиоприёмниках трубили о начале конца света. И за несколько минут до того, как мир действительно рухнул, свет исчез из каждого дома на планете, погружая хаос в темноту.

***

      Губы Саске были сухими, грубоватыми. Он смаковал губы Наруто, пробуя на вкус, оценивал, пытался распробовать это головокружительное ощущение. Наруто был податливым, мягким, таким, как солнечный день — нежный, тёплый, светлый.       Пальцы Саске медленно прошлись по ткани оранжевой футболки, скользнув под неё, оглаживая зацелованную солнцем кожу. Тихий стон срывает крышу, уносит владыку ночи.       Нежный поцелуй становится страстным, тягучим, желанным и слегка грубоватым. Мозг погружается в страсть, а мир под их ногами остаётся без людей, животных, птиц и остатков растений. Без единого живого существа.       Но им обоим плевать.       Они так ждали этого момента, когда луна наконец окажется рядом со своим солнцем. Когда тёплые пальцы стянут чёрный плащ, прикасаясь к холодной коже.       Наруто оторвался от желанных губ, утыкаясь носом в бледную шею. Он всегда хотел узнать, чем же пахнет Саске.       Запах морского бриза и лесов защекотал ноздри. Наруто расслабился, ведя носом по шее, утыкаясь прямо в подбородок и тихо смеясь, почувствовав, как Саске тоже утыкается носом в его шею, вдыхая запах апельсинового сока и мятной свежести.       Оба наконец смогли узнать друг друга. Им так не хватало этого в вечной жизни. Не хватало тепла и прохлады. И каждый наконец получил то, что желал, разрушив целый мир.       — Мы всё уничтожили, — шепчет Наруто в желанные губы.       — Плевать. На всё плевать, — отвечает Саске и вновь целует податливо приоткрытые губы, а под их ногами в немощном крике умирают остатки живых существ.