Полный облом

      Со дня смерти самого дорогого друга Какаши минуло три дня. Похороны прошли тихо, почти незаметно. Нынешнее поколение шиноби Конохи успело позабыть героев старой войны, а те, кто помнил подвиги Зеленого зверя Конохи Майто Гая и мог проводить его в последний путь, ушли из жизни раньше него. Остался только Какаши и горстка учеников из следующего после него поколения да Пятая Хокаге. Эта старуха никак не желала покидать мир, все молодилась, копила чакру и проигрывала кучу денег за игровыми столами разных стран.       Какаши удивлялся, как ей не надоело столько жить. Сам он в свои девяносто два года уже смерть, как хотел сдохнуть. Старые суставы страшно ныли, когда-то поломанные кости трещали от малейшей перемены в погоде, колени и локти скрипели, а позвоночник с каждым годом все ниже сгибался к земле. Передвигаться без клюки он не мог вот уже лет десять, а по утрам, чтобы встать с кровати, ему приходилось раскачиваться минут сорок. Еще пару недель назад он мог скрасить свою унылую старческую жизнь за игрой в шахматы со старым другом или за совместным чтением газеты. Читал обычно Гай. Зрение у него было отличным до последнего мгновения жизни. Какаши же давно ослеп на правый глаз, а левым видел кое-как через лупу, все-таки он был новее на тридцать один год, за что Наруто огромное спасибо. Теперь же Какаши остался совсем один.       Изредка к нему на чай забегал Наруто. Он тоже заметно постарел, кожа его одрябла и свисала с пояса мешком. Годам к пятидесяти Хината его здорово откормила, но четырнадцать лет назад она подхватила какую-то инфекцию. Старый организм женщины не выдержал, и она умерла. После этого Наруто начал худеть. На раменах быстрого приготовления много калорий не наберешь. От быстрого сброса веса кожа не успела принять прежний вид и болталась, сверкая светло-фиолетовыми растяжками.       Киба умер еще раньше. Он погиб на задании. После смерти Акамару его техники всерьез ослабли, но Киба рвался в бой с прежним остервенением, не рассчитал силы, ошибся и умер. Ему тогда было сорок семь лет. Шино жил до сих пор, он был одним из тех, кто появился на похоронах Гая.       Команда Асумы тоже не добралась до сих дней в полном составе. Старушка Ино в свои семьдесят восемь лет еще сажала цветочки на заднем дворе дома. Мужа она похоронила всего полгода назад. Его застиг врасплох инсульт, когда тот рисовал портрет жены на фоне цинний. Незаконченная картина все еще висит в доме на стене.       Чоуджи умер от инфаркта, как показало вскрытие, виной тому стал избыточный вес. А сердце Шикамару остановилось во сне. Вскрытие не показало ничего, видно, ему просто стало лень биться и оно остановилось навсегда.       Ли, Тен-тен и Сакура так же появились на похоронах Гая, а Саске не пришел, не потому что умер, а просто не пришел. Какаши ничего не сказал ему, но крепкое словцо проскользнуло по старческому мозгу, а потом быстро выскользнуло обратно.       Память не редко подводила его. Временами Какаши складывал чистую посуду в шкафчик для белья, а носки развешивал в кухне на сушилке, после чего долго не мог найти потерянные вещи. Когда до него доходило, что он натворил, он смеялся над собой, а когда не доходило… ну что ж, старость — не радость, да ну и ладно.       Сакура тоже, бывало, навещала старого сенсея. Она приходила к нему делать лечебный массаж. После процедур становилось немного легче, но ненадолго.       — Не переживайте, Какаши-сенсей, — говорила она, — вы еще крепкий для своего возраста. Я за вами пригляжу, и еще лет десять протянете, как пить дать.       Какаши ее прогнозы не радовали. А теперь, когда Гай умер, он и вовсе решил отказаться от лечебного массажа. Боль в суставах, конечно, страшная, но еще лет десять Какаши не протянет, сил нет. Больно скучно ему одному в четырех стенах. Сразу после похорон Гая Какаши поставил ученицу в известность о своем решении. Та в ответ махнула рукой и пообещала заявиться во вторник к пяти часам вечера. Какаши только вздохнул. Спорить не было ни сил, ни настроения.       Сакура, в отличие от своих ровесников, цвела и пахла. Техника бьякуго продлила ей молодость основательно, потому рядом со своим дряхлым мужем она смотрелась слегка аморально. Впрочем, жители прекрасно знали, сколько лет главе коноховской больницы, и не осуждали странную пару. Саске же одряхлел, скрутился почти, как Какаши, и облысел наполовину. Блестящий гладкий кружок кожи, обрамленный копной жидких черно-серых волос, смотрелся совсем не привлекательно. Шаринган и риннеган потускнели, но пока еще работали. Правда, дела для них давно уже не было. Чтоб не помереть со скуки, Саске время от времени сжигал комнатные цветы Сакуры аматерасу, а потом оживлял их ринне тенсеем. Соседские ребятишки приходили в восторг от такого крутого фокуса, но Саске от этого совсем не радовался. Старческий маразм сделал его на редкость противным стариком, он гонялся за детишками по огороду, размахивая клюкой, кидался в них тапочками, без конца ворчал и бубнил себе под нос.       Сакура наоборот с возрастом стала спокойнее, вывести ее из себя было почти невозможно, но у Наруто это получалось. Сакура каждый раз яростно лупила старого друга, а затем откачивала в реанимации. Как Наруто умудрился дожить до своих лет с такими травмами, для Какаши оставалось загадкой. Впрочем, силу девятихвостого еще никто не отменял.       Так же из старого поколения еще более менее держался Тензо. Старичок из него получился страшненький, но вполне дружелюбный.       Куренай покинула мир, отчаянно сражаясь с раком. Рак победил. С тех пор прошло восемь лет.       Умино Ирука свалился с лестницы четыре года назад. Две недели пролежал в коме и умер, так и не придя в себя.       Ходили слухи, что Орочимару тоже откинулся, но где и когда никто не знал, потому слухам не особо доверяли. Но это не имело никакого значения, проводить Гая он все равно не пришел бы. Так и вышло, что на похоронах было всего восемь человек. Но Какаши знал: умри он чуть раньше, и провожать его явилась бы вся деревня.       Впрочем, Какаши был рад, что Гай прожил так долго. А еще больше он был рад, что так долго они прожили вместе под одной крышей. Они решили съехаться сорок лет назад, когда их возраст переступил порог полной адекватности, и совместное проживание стало казаться простой причудой. Впрочем, некоторые высказывали кое-какие подозрения на их счет. Но то, что подозрения их не ошибочны, ни Какаши, ни Гай признаваться не собирались.       Первые пять-шесть лет совместного проживания они радовали друг друга едва ли не каждый день. Потом радоваться стало сложнее, и они все чаще прибегали к помощи виагры. А около двадцати лет назад радость их стала чисто платонической. Временами Какаши скучал по крепким мускулистым рукам любовника, сцепляющимся замком на его груди, но никакого возбуждения не испытывал. Возбуждающий инструментик давно отказал, потому воспоминания отзывались лишь теплом в груди да грустным ностальгическим вздохом.       После похорон Какаши с трудом заставил себя вернуться в их общую с Гаем квартирку. Он обполз кругом всю Коноху, отчаянно ища причину не приходить домой, но так и не нашел ее. Усталость быстро скрутила старые кости, и дряхлый Шестой Хокаге поплелся домой. Там он разулся, поставил сандалии в холодильник, повесил шарф на посудомойку, пристроил клюку под кроватью, сел и расплакался. Скупые старческие слезы едва намочили щеки, выразить всю глубину его боли они не могли, как ни старались.       Проплакал он два дня и три ночи. На третий день он отчаянно взвыл, моля свой склероз о пощаде.       — Дай мне забыть его, склерозик мой миленький! — стонал старичок, а потом заткнул себе рот ладонью и быстро забил себя по щекам.       — Нет-нет-нет! — в ужасе вскричал он. — Нет! Не позволяй мне его забывать! Никогда! Ни за что! Уж лучше я себя забуду, но не Гая.       Какаши с трудом поднялся с кровати, подполз к стене, снял с нее большую фотографию своей команды в первом составе и открыл скрывающийся за ней тайничок. В тайнике лежал их с Гаем тайный фотоальбом. Какаши раскрыл его и предался дивным воспоминаниям.       На первых фотографиях они были еще совсем юные. Решили поэкспериментировать. Какаши хмыкнул, вспоминая, как неуклюже они экспериментировали в первый раз. Особенно тяжко ему дался минет. Он сильно подавился в момент гаевого оргазма и едва не задохнулся, но мускулистые руки товарища пришли ему на помощь. Гай так сильно надавил ему руками под грудью, что аж перевозбудился. Пришлось продолжить эксперимент до конца. Им тогда было по девятнадцать лет.       Какаши ласково погладил фотографию счастливого растрепанного любовника, нежно прижимающего его к себе. Сам Какаши, краснея, прятал лицо в ладонях. Тогда он еще не снимал маску так часто, как сейчас. Теперь в этой синтетической тряпке было слишком трудно дышать, да и скрывать давно уже было нечего. Морщины сами прекрасно делали эту работу.       Какаши перевернул несколько страниц. На следующих трех фотографиях они с Гаем страстно трахались в лесу во время совместного задания, пока их ученики спали в палатке неподалеку. Они настроили фотоаппарат на автоматическую съемку и дали жару.       «Эх, вот бы повторить!» — думал Какаши.       Но что он действительно хотел повторить, так это их совместный отдых. Они улучили момент между Четвертой Великой Войной Шиноби и постановлением Какаши на должность Хокаге и сбежали из деревни на целых три недели. Отыскав на юге страны Огня самый тихий морской пляж, они сняли напрокат небольшую яхту и встали на якорь в пятидесяти метрах от берега. Море было сказочно чистым, солнце жарило, как ненормальное, а возбуждение любовников граничило с безумием. Гай с остервенением нарезал в воде круги брассом вокруг дрейфующего в спасательном круге Какаши, а как следует наплававшись, скидывал любовника с круга и жадно любил до самого заката.       «Вот это было время!» — подумал Какаши и вновь прослезился, достал платок, с шумом высморкался и зарыдал в голос.       Четвертую ночь Какаши проспал. Ему снился их тайный пляж, маленькая яхта и жаркие ласки любовника, которые, к ужасу Какаши, не вызвали в теле никакой реакции.       — Ты облажался! — холодно воскликнул Гай и нырнул под воду.       Какаши звал его, звал, но так и не дозвался. Нырял, но Гая нигде не было видно.       Какаши проснулся в пять утра в холодном поту и больше не ложился до обеда.

***

      Следующие несколько месяцев Какаши жил, как в аду. Все в их общей квартире напоминало об умершем возлюбленном. Какаши то и дело натыкался на вещи Гая, садился на пол и горько плакал, не скрывая слез. Он давно уже разучился следовать двадцать пятому правилу шиноби. Эмоции были слишком сильны, а сам Какаши заметно ослаб. Смерть любимого расклеила его окончательно.       Через неделю после смерти Гая Какаши, как он сам думал, собрал все вещи гражданского мужа и запер в кладовке. Но и тут склероз сыграл с ним злую шутку. Многие пропущенные безделушки, личные вещи и даже одежда Гая так и остались на своих местах. Какаши снова собирал вещи и убирал их в кладовку, а потом находились новые. И так много месяцев подряд.       Окончательно его добила автоматическая бритва Гая, обнаружившаяся в морозилке между замороженными ягодами и свиной вырезкой. В тот же день Какаши выставил квартиру на продажу, а спустя три недели купил на вырученные деньги участок земли на окраине Конохи и начал строить там домик. Все вещи и его, и Гая остались на старой квартире. С собой он забрал только секретный фотоальбомчик и фотокартину со стены.       Сакура и Наруто вызвались помочь со строительством. Какаши сначала отказывался, но позже согласился. Возраст уже не тот, самому бревна распиливать. Наруто же был довольно крепким, а силе Сакуры оставалось только завидовать. Последняя приволокла с собой ворчливого мужа. Саске почти ничего не делал, шарахался по участку и без конца бубнил себе под нос. Поначалу никто не обращал на это внимание, но вскоре пришло время стелить крышу.       — Ты будешь помогать или нет? — вспылила Сакура, когда они втроем тягали наверх поперечные балки.       Так-то Сакура и сама бы с этим плевым делом управилась, но, видно, Саске ее все-таки достал. Она подхватила здоровенную палку одной левой и впихнула в руки постаревшего мужа.       — А ну давай за работу, — рычала она, — достал уже ходить бубнить.       Саске неохотно взял в руки балку и тут же согнулся под ее весом. Со временем роли в их с Сакурой семье поменялись. Если раньше слово Саске было законом, то теперь он утратил прежний лоск, а вместе с ним и власть. Он прекрасно понимал, что со своей внешностью Сакура в любой момент может завести себе более молодого и дееспособного любовника — если уже не завела, — и тогда Саске придется помирать в одиночестве. Этого он не хотел, потому жену слушался беспрекословно. Такая бестия ведь и убить случайно может. Вон как Наруто от нее достается время от времени.       С трудом дотащив балку до постройки, Саске, кряхтя и покашливая от напряжения, принялся подавать ее Наруто. Какаши страховал сзади.       Первую балку они с трудом подняли на крышу и кое-как закрепили в нужных местах. А вот на вторую сил почти не осталось. Саске поднял ее над головой, Наруто потянулся, чтобы принять, но не удержал. Балку повело назад, Саске выгнулся в спине, потерял равновесие и начал падать. Растерявшись, Какаши со скоростью черепахи бросился ловить старого ученика, пропустил угрозу и словил балкой по макушке. В глазах вмиг потемнело, в ушах зазвенело, потом внутри что-то оборвалось, и Какаши полетел.       Такой легкости он в жизни еще не ощущал, ему казалось, что сам космос поглотил его, и теперь он парит на просторах вселенной, полностью ей отдавшись. Первые несколько мгновений вокруг было совершенно темно, а потом он увидел перед собой светлую точку. Увидел так отчетливо, обоими глазами, словно никогда и не мучился проблемами со зрением. Точка начала быстро расти, и скоро ее свет охватил самого Какаши. Он взглянул на себя и удивленно охнул. Вместо старого потрепанного кимоно на нем была форма джоунина, лицо закрывала тугая маска, а руки совсем не болели и не тряслись. Кожа распрямилась, позвоночник выпрямился. Какаши снова был молод и полон сил.       Светлое пятно все росло и росло, пока полностью не поглотило пустоту. А потом из света вынырнули его старые товарищи, только теперь они все были такими же молодыми, как и много лет назад. Они пожимали ему руки, обнимали, горячо приветствовали. Из-за спин товарищей вынырнул Обито, крепко держа за руку Рин, он был совсем мальчишкой. Таким, каким Какаши запомнил его на их последнем задании на мосту Канаби.       — Ты пришел, — скрестив руки на груди, проворчал Обито. — Долго же тебя не было.       Какаши вежливо извинился перед товарищем за задержку и протянул руку для рукопожатия. Вопреки ожиданиям, Обито крепко обнял его. К объятиям присоединилась и Рин. Расчувствовавшись воссоединением команды, Минато-сенсей сгреб всех троих в охапку. Но Какаши ответил на общие объятия слабо, глаза его лихорадочно выискивали в толпе Гая.       — Ищешь кого-то, да? — с понимание произнес Минато-сенсей и отпустил учеников. — Пойдем, тебе туда.       Он указал на маленькую дверцу вдали. Какаши кивнул в знак благодарности и неуверенным шагом отправился по указанному пути. Сердце стучало о ребра с бешенной силой. Какаши казалось, что у него вот-вот случится инфаркт, но умом он понимал — это невозможно, ведь он уже умер.       Дрожащей рукой он коснулся белой шарообразной ручки и крутанул ее. Дверь с легкостью открылось. Яркий солнечный свет вырвался из проема и смешался с холодной белой пустотой.       Какаши обернулся.       — Иди-иди, — подбадривали его товарищи за спиной.       Какаши кивнул и шагнул внутрь.

***

      — Что ты наделал, старпер неуклюжий! — по-бабьи всплеснув руками, прокричала Сакура, потом подлетела к Какаши и ощупала пульс — ничего.       — Ты убил Какаши-сенсея, идиот! — зарыдала она, сжав в молодой руке сухую руку мертвого старика. — Как ты мог!       Наруто спрыгнул с крыши, зацепился штаниной за гвоздь и приземлился на лицо. Из разбитого носа хлынула кровь, но никто не обратил на это внимания, в том числе и сам пострадавший. Он быстро вскочил на ноги, свалился, снова вскочил и подковылял к сенсею.       — Что ты сказала, Сакура?! — возмутился он. — Какаши-сенсей просто без сознания!       — Нет, не без сознания! — рыдая, рыкнула на него Сакура. — Он абсолютно мертв. Вы, два идиота тупорылых, убили его!       Наруто в ужасе смотрел на подругу.       — Как убили? Не может быть! — дрожащим голосом проскрипел старый Седьмой Хокаге и для верности ощупал пульс на шее старика. Пульса, действительно, не было.       — Нет! — воскликнул Наруто и по-старчески хрипло зарыдал.       — Это все вы! — буйствовала Сакура, врезала Наруто подзатыльник, от которого у того посыпались из глаз искры, и ткнула мужу пальцем в грудь.       — Все, — сквозь слезы в ярости прокричала она. — С меня хватит! Я подаю на развод. Я пообещала Какаши-сенсею еще десять лет жизни, а из-за тебя я теперь не могу выполнить свое обещание.       Что-то в глубине полуразвалившихся от маразма мозгов Саске подсказало ему, что смерть старика Хокаге — лишь повод для разрыва осточертевших Сакуре отношений. Но вот Саске эти отношения еще не осточертели. Он на мгновение задумался. Если Сакура подаст на развод и уйдет, то готовить супчики и перетирать овощи для его беззубого рта будет некому. Ему придется самому стирать себе носки, трусы и прочую одежду, готовка и уборка также ляжет на его плечи. О ежедневном массаже и растирании больных ног и говорить было нечего.       «Ну уж нет, — думал Саске, глядя сверху вниз на согнувшихся в рыданиях над телом сенсея жену и друга, — так не пойдет».       — Угомонись ты, стерва, — проворчал он, разминая пальцы.

***

      Дверь за спиной Какаши вмиг исчезла. Он оказался на палубе небольшой сданной им с Гаем в прокат яхты. Свежий морской воздух наполнил легкие. Едва не зарыдав от счастья, Какаши стянул с себя одежду, схватил спасательный круг и плюхнулся в воду. Спустя мгновение из воды вынырнул Гай, молодой, крепкий и здоровый. Он широко улыбался, показывая Какаши большой палец.       — Ты пришел, Какаши! — прокричал он. — Я ждал тебя!       В то же мгновение Какаши спрыгнул с круга и кинулся в объятия любимого. Жаркий поцелуй обжег губы, будя в теле бывшего Хокаге давно забытые ощущения. Тело среагировало мгновенно, разум отключился. Не помня себя от счастья, Какаши страстно ласкал руками крепкое тело Гая, не находя в себе сил разорвать поцелуй. От неуемного возбуждения голова шла кругом, дыхание сбивалось, руки тряслись, как в самый первый раз. На мгновение Какаши подумал, что, если придется делать Гаю минет, он непременно снова подавится. Но эта глупая мысль его совсем не расстроила — мертвому не задохнуться — и, конечно, не остановила.       Как следует, насытившись поцелуем, Какаши оторвался от милых его сердцу губ, задержал дыхание и нырнул. Под водой его встретил твердый член Гая, неудобно прижатый к телу тесными плавками. Какаши в нетерпении стянул с возлюбленного плавки и отшвырнул в сторону. Те всплыли в полуметре от любовников ненужной тряпкой. Нежно лаская рукой яички Гая, Какаши облизал головку его члена. Но открывать под водой рот было ошибкой. Вода залилась в горло, и Какаши подавился. Он быстро всплыл, судорожно вдохнул и закашлялся. Гай весело расхохотался над неуклюжим любовником. Какаши густо покраснел и закрыл лицо руками. Жар смущения и стыда заполнил грудную клетку. Он снова почувствовал себя глупым девятнадцатилетним мальчишкой, ввязавшимся в сомнительный эксперимент, так круто развернувший всю его жизнь.       — Ничего, Какаши, — бодро произнес Гай, положив руку на плечо любимого, — видно, ты без меня совсем забыл, как это делается.       Какаши смутился бы еще больше, но Гай не дал ему на это времени. Он ловко перехватил инициативу. Схватил Какаши за ягодицы и притянул к себе, жадно припал губами к бледной коже на шее возлюбленного. Какаши застонал от удовольствия, вцепился пальцами в волосы Гая, обхватил ногами его бедра. Гаю пришлось в одиночку держать их над водой, но в раю для Зеленого Зверя Конохи это было плевым делом. Он продолжал целовать шею и плечи любовника, наслаждаясь долгожданной близостью и не торопя события.       Но наслаждаться одними поцелуями до бесконечности было невозможно. Возбуждение быстро достигло предела. Тело, разум и чувства обоих любовников требовали большего. Не отрываясь от возлюбленного, Какаши рукой нащупал дрейфующий неподалеку круг, перенес на него вес и подался назад, позволяя Гаю стянуть с себя трусы. Гай справился с этим заданием за секунду, после чего снова притянул к себе Какаши, и снова начал жадно ласкать разгоряченное тело любимого. Объятья становились все крепче, руки спускались все ниже. Все сложнее было контролировать движение ног в воде. Чтобы не пойти ко дну в момент кульминации любовного процесса, Гай схватил спасательный круг и прижал его к спине Какаши, используя, как опору. Теперь руки Гая были заняты, и Какаши приходилось все делать самому. Конечно, разумнее было бы доплыть до яхты, подняться на борт и спокойно закончить начатое, не борясь с силой земного притяжения, но разорвать объятия на столь длинный срок казалось немыслимым. Потому Какаши сам подготовил себя, сам прижался к накаченному телу Гая и сам насадился на его возбужденный член. Но еще до полного проникновения солнце внезапно отключилось, темные тучи затянули небо, раздался гром.       — Что за черт? — нахмурился Гай.       — Это… — Какаши вдохнул, но выдохнуть не смог. Его глаза наполнились неподдельным ужасом.       Тучи раскололись надвое, и с неба на Какаши упал плотный световой коридор давно известной ему техники.       — Нет! — закричал он, вцепившись в Гая обеими руками. — Нет! Не отпускай меня!       Гай изо всех сил сжал Какаши в своих объятиях, готовый сражаться за любимого до последнего вздоха. Воскрешающий луч ринне тенсей оказался сильнее, он безжалостно вырывал Какаши из рук любимого человека и уносил вверх.       — Держи меня, Гай! — умолял Какаши, крепко вцепившись в руку Гая.       Воскрешающий луч уже поднял его довольно высоко. Какаши висел в воздухе вверх ногам, глядя в глаза перепуганного возлюбленного. Тяга все усиливалась. В конце концов их пальцы расцепились, и Какаши утянуло в небеса.       — Какаши! — отчаянно кричал Гай. — Какаши, вернись!       Но Какаши уже не мог вернуться назад. Луч поднимал его все выше и выше, пока не затянул обратно в безграничную вселенную.       Тело бывшего Хокаге снова постарело, обернулось в старое потертое кимоно и налилось ноющей болью и тяжестью. Все звуки на мгновение стихли.

***

      — Какаши-сенсей, — обеспокоенно позвал учителя Наруто, — как вы?       Какаши не ответил, он с трудом разлепил глаза и сквозь катаракту оглядел своих бывших учеников. Сначала его взгляд встретился со взглядом Наруто, потом он перевел глаза на Сакуру. Она уже лечила его больную голову. Последним делом Какаши посмотрел на Саске. Тот стоял чуть в стороне от остальных, скрестя руки на груди и отвернув нос в сторону.       — Саске, — слабым голосом позвал Какаши, — Саске.       Тот нехотя повернулся в сторону учителя и самодовольно хмыкнул, мол, не стоит благодарности.       — Саске, — вновь прохрипел Какаши, а затем с чувством добавил:       — Ну ты и мудак.       Бывшие ученики Какаши остолбенели. Наруто уронил вставную челюсть на колени, Сакура едва удержалась, чтобы снова не врезать старому сенсею по голове, а Саске привычно забубнил себе под нос что-то про человеческую неблагодарность. В общем, достраивать дом Какаши пришлось в одиночку.