Sadness

У Йена было нелегкое детство. Отец - наркоман и пьяница, а мать вообще свистнула к своей лесбийской подружке, когда Йену было около десяти. Огромная семья в которой маму всем заменяла Фиона. Только это и спасало, ну, естественно, и выпивка, и сигареты, и наркота, и частые сексуальные связи с местными шлюшками. Если бы не всё это, то Галлагер привязал бы к шее огромный камень и бросился бы с моста в реку. Когда взрослеешь, понимаешь, что это закаляет тебя, делает устойчивее ко всей поебени, что происходит в жизни. И Йен перестал жалеть о том, что он не сын какого-нибудь олигарха из Нью-Йорка, а сын Фрэнка и Моники Галлагеров. С возрастом всё проходит. Йен ненавидел всё, что связано с любовью. Это выбешивало его до трясучки. Зачем? Вы посмотрите вокруг. Она убивает, заставляет поверить в то, что ты зачем-то нужен здесь, а потом со всей силой ударяет тебя головой об асфальт и ждет, пока вся кровь выльется наружу. К черту философию. От неё тошнит. Только не в тех случаях, когда у Йена случаются приступы биполярки. У Кэри чудесная семья.. Была. Лишь до тех пор, пока ей не исполнилось пять лет. Когда отец, как и полагается многим успешным бизнесменам, ушел к молоденькой секретарше с длинными ногами и огромными губами. В России такое случалось часто, да и не только. Семья потерпела крах, а вместе с ней и полное падение в жизни. Карина любила отца, ведь тот всегда был с ней, пока был беден. Он любил астрономию, географию и прививал эту любовь дочери, но как только дела с бизнесом пошли в гору, то отец позабыл о своей семье. Мать была убита, а затем и вовсе спилась и начала подрабатывать проституткой. Её дальнейшие браки с клиентами не длились больше года из-за чего Елизавета забирала Карину и переезжала заграницу. Карина возненавидела своё имя, но мать запрещала менять его, ведь это было единственное напоминание об отце, которое он тщательно выискивал на страницах справочников астрономии. Карина ненавидела астрономию и географию. Спустя шесть лет они более-менее пристроились в гнилом районе Чикаго. Мать "работала" , пила и гуляла, а дочь кое-как училась в школе и работала официанткой в местной забегаловке, чтобы хоть как-то оплачивать домашние счета и еду. - Кэрри, двигай задом, черт возьми, у тебя ещё два столика! - писклявый голос заставил девушку вздрогнуть и чуть не уронить все тарелки на пол. - Ты чё, трахалась всю ночь? Как сонная муха ходишь, - подливала масла в огонь начальница. - Нет, мэм, извините, - еле сдерживаясь, выпалила Кэрри и, обреченно выдохнув, ринулась в сторону зала. Как обычно вечер пятницы обещал быть сложным, ведь в это время здесь заседали пьяницы и заказывали выпивку с двадцатипроцентной скидкой. Карина раскидывала тарелки и пиво по столикам, обреченно и уставше улыбаясь. - Тяжелый день? - спросил знакомый грубый голос, когда Кэрри облокотилась рукой о барную стойку, а потом и вовсе упала головой на неё. - Если бы я была чуть-чуть поживее, то испугалась бы твоего резкого появления, Йен, - не отрываясь лбом от стойки, произнесла Карина. - Может, помочь? - Нет, справлюсь, - уставшим голосом ответила девушка и выпрямила спину. - Мне не привыкать, - вздохнула Кэрри. - Тебе как обычно? - Не утруждайся, - усмехнулся Галлагер. - Сам возьму, - нагло произнес рыжий и прошел за барную стойку и налил напиток в кружку. Йен был единственным другом. Хотя и Карина не страдала недостатком внимания, одной из причин которого был русский акцент, но девушка не доверяла никому после ухода отца из семьи. Все "друзья" были нужны для связей и корыстных целей, но Йен отличался. Он стал другом с большой буквы, который помогал и поддерживал, а взамен Кэрри делала то же самое для него. Её появление заставило его взбодриться, ведь оно произошло так же внезапно, как и исчезновение из жизни Йена. - Мам, пожалуйста, вставай, нам надо домой! - капризничала веснушчатая девушка. - Доча, оставь маму в покое, - заплетающимся языком ответила полуголая женщина и дрожащими руками достала пачку сигарет. Сегодня была сложная "работа" , как её называла Лиза -" бойня лесбийских шлюх". В гей-баре их было море и пока Кэрри смогла найти мать, ей уже успели несколько раз предложить работу. - Мам, мне надоело, - прошипела рыжая, - Я хочу домой. - Тебя никто не держит, - покачиваясь, женщина побрела к барной стойке, но дочь сильно схватила её за запястье и повела в сторону выхода, - Ах, ты, мелкая шлю.. Женщина споткнулась и упала на дочь. Неуклюжими движениями она попыталась вернуться в исходное положение, но потом, упустив все попытки, осталась висеть на Кэрри. - Господи, мама.. - казалось бы, сколько раз уже приходилось уводить из клуба мать в таком состоянии, но всё равно хотелось плакать, хотелось наорать на неё, избить, заставить жить нормальной жизнью, но всё это было бесполезным. - Кариночка моя, милая, - заговорила женщина на родном языке, - Положи маму поспать, доченька. - Сколько же ты вынюхала, - прошептала девушка сквозь громкую музыку, - Чертова шлюха, - выругалась рыжая чуть-слышно. Карина с невероятным упорством волокла обездвиженную женщину сквозь толпу. Всем было плевать, собственно говоря, как и всегда. Но в один момент, девушка случайно натолкнулась на парня. Он был в одних трусах со странным гримом на лице и теле. Сквозь неяркий свет было трудно разглядеть его лица, но Карина в этом не нуждалась. - Извините, - буркнула веснушчатая и уже было собиралась уходить. - Нужна помощь? - чуть громче поинтересовался танцор. - Нет, я справлюсь, - на выдохе выпалила Карина. - Какой милый мальчик, - протянула писклявым голосом проснувшаяся Лиза и коснулась, дрожащей от алкоголя рукой, кончика носа парня. - Мам, перестать! - рявкнула девушка. - Давай, я помогу, - утверждающе сказал рыжий и подхватил женщину на руки. Карина привыкла, что приходиться всё делать самой и помощь со стороны вызывала у неё сплошное недоверие и страх. Когда пьяное тело было погружено на заднее сидение такси, и вредный водитель уже начинал нервничать, когда женщина начала приставать к нему, Карина ещё раз поблагодарила танцора гей-клуба. - Стой, - произнес рыжий, когда девушка уже собиралась сесть в машину, - Вот, мой номер,- парень протянул Карине наспех расписанную салфетку. Рыжая с недоверием приняла салфетку и коротко улыбнулась. - Спасибо.. - Йен. - Йен, - поджав губы и кивнув, отозвалась рыжая и быстрым шагом поспешила к машине, когда водитель в очередной раз начал ругаться. После этого случая между ними заладились дружеские отношения, хотя Йен это не планировал. У него не было друзей, кроме братьев и сестер. Лишь мимолетные знакомства и разные шлюхи, которые были без ума от его рыжих волос и бледного лица. Их дружба первое время была не так крепка. Йен просто иногда приходил к ней на работу, домой. Вскоре Галлагер понял, что он чертов ублюдок. Йен ненавидит слова о любви, он ненавидит гребаную привязанность и зависимость от кого-то. Но Йен не станет отрицать, что зависим от девушки с веснушками на щеках. Он ненавидел это. Хотел, чтобы всё кончилось, но эта гребанная Карина. Русская эмигрантка с матерью - шлюхой. Такая же рыжая и ебанутая, как и Йен. Карина. С отголоском в голове.Кари. Как маленькая булочка с маком, которая не хочет никого подпускать ближе, чем на сто ярдов.Кэрри. Ненавидит, когда её называют Кариной или дразнят за глупый акцент. Йен терпеть это не мог. Карина знала, что у неё был друг на которого всегда можно положиться, но в один момент.. Это стало лишь иллюзией, когда Йен Галлагер исчез. Просто исчез из её жизни. По словам старшей сестры, он свалил в Мексику. Сердце Карины на миг остановилось. Йен ничего не говорил, даже не намекал на то, что вот так просто возьмет и свалит из Чикаго. Чертов Галлагер, чертова жизнь. Снова.Снова.Снова.Снова. Снова русская девочка терпит предательство. Нож в спину, который пробивает легкие и ребра. Лучший друг никто. С того дня Слововски дала себе слово, что больше никогда не доверится людям. Они того не стоят. Прошло около года. Рыжая задумывалась над поступлением в колледж, но каждый раз, когда мама приводила новых ухажёров, её мечты отправлялись в помойку, ведь, частенько такие ухажеры приходили к Карине в комнату из-за чего приходилось отбиваться, вызывать копов, терпеть боль снова и снова. Матери плевать. Ей всегда было плевать. Ей был важен лишь отец, который съебался от неё. И она говорила об этом в открытую, не стесняясь. - Пошла на хуй! - кричит Карина, ударяя кулаком в потрескавшуюся стену, - Я ненавижу тебя, посмотри! - сквозь слезы произносит несчастная веснушчатая девушка, - Посмотри, какой ты стала. - Заткнись, рыжая шлюха, лучше бы я зарезала тебя в детстве, как свинью, - вопила в ответ подвыпившая мать. - Если ты ещё раз приведешь в дом какого-нибудь уёбка, я тебя убью, черт возьми! - потирая синяк на лбу, прокричала Слововски. - Если бы я убила тебя тогда, маленькая дрянь, возможно отец не ушёл бы! Повисла тишина. Вмиг замолкли дочь и мать. Осколки отражали свет, падающий из окон. Внутри дома было жарко, что подступал ком. И Карина почувствовала это. - Не я выбрала себе такого мудака. Всё казалось страшным сном от которого просто нельзя очнуться. Карина чувствовала, что вот-вот сорвется. Не спасал ни алкоголь, ни сигареты, ничего. 21 июня. Рыжая сидела на пороге своего дома и докуривала последнюю сигарету, устремив взгляд куда-то вдаль. Стояла жара. Дождь передавали только через неделю, а от такой пустыни уже хотелось вешаться. В закусочной стало невыносимо, ведь начальница экономила на кондиционерах. Жизнь шла по пизде, но Кэрри привыкла. К этому можно привыкнуть, когда становишься старше. Девушка поднялась со ступенек и подошла к мусорному ведру, чтобы выкинуть окурок, как вдруг, знакомый, но немного огрубевший голос окликнул её: - Кари.. Рыжая подняла голову и увидела друга этого человека. Он был помят и неопрятен, словно был не в Мексике, а в пещере. - О нет.. - произнесла на вдохе рыжая, - Нет, нет,нет, нет, - отмахиваясь, говорила девушка, убегая за дом, - Только не ты. - Ты издеваешься? - недовольно рявкнул Йен, когда смог нагнать старую подругу. - А ты нет!? Явился, блять! - нервно прошипела девушка, - Через год. - Не пизди, через одиннадцать месяцев, - сощурив глаза, ответил Йен. - Пошёл ты, Галлагер! - оскалив зубы, ответила Карина, - Я тебя не знаю, - более спокойным голосом проговорила девушка и уже собиралась уйти в дом, как вдруг, цепкая хватка Йена заставила её остановиться, - Отпусти меня! Отпусти, блять! Помогите! - Заткнись! - рявкнул Галлагер, - Думаешь, я просто так съебался, да? Думаешь, я бы оставил тебя с твоей ебаной мамашей. - Отъебись от меня, Йен, пожалуйста.. - выла Слововски, пытаясь вырваться из хватки парня. - Я был в психушке, Кари! - выкрикнул Йен. Его безумные глаза, рваное дыхание и крепкие руки заставили Карину замолчать. Теперь она не ненавидела, а боялась его. Кто знает, откуда он, черт возьми, сбежал. - У меня биполярка, - сказал парень, опуская взгляд в пол, - Я не хотел тебе вредить. Сказал, чтобы Фиона передала тебе, что я в Мексике, - тихо говорил Галлагер, - Я, блять, надеялся, что больше никогда не выйду оттуда, но даже тогда. В самом ебаном бреду я вспоминал тебя. Ты мерещилась мне на каждом, сука, шагу. Твой голос въелся в мою голову. Твой запах. Ты вся. - Не надо Йен, пожалуйста, - девушка чувствовала, что слезы начинают жечь щеки, а хватка Йена смягчалась, - Пожалуйста.. Не говори, - всхлипывая, ответила Карина. - Я люблю тебя, - дрожащим голосом произнес Йен, - Я-я.. Я никого, сука, не любил. Я ненавидел, блять это. А ты. Я, блять, люблю тебя, Карина Слововски. Кэрри молчала. Её пустой взгляд не говорил ничего. Карамельные глаза в миг превратились в темные пятна. Руки тряслись, а кожа побледнела. Йен смотрел на неё, задыхаясь, ведь он так и не сказал ей правду о том, что его не выпустили, а он сбежал. К ней. Потому что каждый гребанный день рядом была она. Пусть и в его голове, но была. Йену не хватало этого дрожащего тела, которому всегда нужна была помощь. Молчание длилось вечность. Лишь до тех пор, пока Галлагер не припал к её сухим губам своими холодными. Но Слововски не была готова. В её голове глубоко сидела мысль о том, что он лжет. И хоть Карина знала, что это не так, но она весь этот год ненавидела его в мыслях. Проклинала каждый день, а сейчас он здесь. Вот так просто говорит ей о том, что, черт возьми, любит. Дружить можно, но не любить. Если Йен ненавидел это, то Кэрри не знала. Со всей возможной на тот момент силой, рыжая ударяет Галлагера по лицу и срывается на бег. Йен не пытается её догнать. На его лице остается красный след, но Галлагеру плевать. Его бросает в дрожь. Он знал, что должен был сказать Кари правду, но не смог. Из-за этого она боится его. Это удар. Чертовски сильный удар. На следующий день Йен сдаётся в психушку добровольно. Но на этот раз больше нет никакой Карины. Всё прошло. Значит, можно сказать, что его слова были ложью. Всё это было чертовой ложью. Карина плакала всю ночь. Ненавидела себя, Йена, мать, отца, весь этот мир. Ненавидела всё это. Как это вообще могло случиться, черт возьми? Карина не знает кому верить. Она даже не знает, стоит ли верить себе. Внутренний голос предательски молчал. Русские инстинкты подсказывали выпить, но денег не было. В один момент жизнь ушла глубоко в задницу. Спустя пару дней Слововски всё чаще стала вспоминать Галлагера. Но на этот раз не ненавидя его, наоборот. Касаясь ладонью своих губ и закрывая глаза. Он псих, но это не пугало. Пугало предательство. У Кэрри перед глазами эта улыбка. Понадобилась почти неделя, чтобы понять, что Кари нуждается в этой улыбке. Она ненавидит себя, за то, что позволила так просто взять и отказаться от всех гребанный принципов. Так просто взять и прийти к дверям семейки Галлагеров. - Опа, - голос старшего брата Йена заставил Карину поднять глаза, - Какими судьбами, булочка Кари? - усмехнулся Лип, облокачиваясь плечом о дверной косяк и потягивая баночку пива. Карину даже не злило то, что после выдуманного прозвища рыжего, её называли так всё члены семьи Галлагеров. - Мне нужен Йен, - тихо проговорила Кэрри, как безумная. - Он, вообще-то в Ме.. - Я знаю, где он, - перебила его Слововски, вздергивая нос. Столкнувшись с непонимающими голубыми глазами, Кэрри в недоумении опускает свои. - Меня не пропустят к нему, - по привычке, пожав плечами, проговорила девушка, - Нужны родственники, - на выдохе продолжила рыжая. Лип помолчал пару секунд, а затем выпрямился и машинально сдвинул брови к переносице. - Лады, погнали. По пути Лип частенько смотрел в сторону девушки. Бледная кожа, синяки под глазами, волосы темнее, чем, когда она приходила в последний раз. Точная копия больного брата. Галлагер из последних сил терпел, чтобы не задать лишних вопросов, но все-таки спросил: - Он был у тебя? - Да, - переводя взгляд в окно, ответила девушка. - И что сказал? - Что любит, - без лишней завуалированности ответила Кэрри. - Понятно, - округлив глаза, ответил Лип и перевел взгляд на дорогу. Внутри было холодно из-за лишнего количества кондиционеров и вентиляторов. Всё вокруг давило и нагнетало. Белые стены, идеальные полы и богатая приемная, за которой скрывается тропа поломанных судеб. Липа и Кэрри без труда пропускают в комнату ожидания. Карина мнется, боится, думает, что совершает ошибку. Сидит себе в уголке и чешет разодранные коленки. - Если надо, я могу снаружи подождать, - пожав плечами, произнес Лип. - Да, - кивнула Карина. - Если нужно будет, позови, - кивнул в ответ Галлагер и скрылся за бетонной стенкой. Минуты ожидания шли вечность. Йена не было. А холодные звуки и атмосфера вызывали у Карины приступы клаустрофобии. - Простите, девушка, сегодня больной не сможет вас принять, - металлическим голосом проговорил охранник. - Почему? - Слововски вскочила на ноги. - Он.. Не хочет, - пожав плечами, ответил мужчина. - Я могу прийти к нему сама? - Нет, девушка, это запрещено правилами. - Прошу.. - Он может вас покалечить. Последнее время он очень буйный. - Сколько? - Что сколько? - Сколько вы хотите, чтобы меня пустили к нему в палату. Карина идет по коридору. Вокруг так много людей. Все они смотрят на девушку странными, безумными глазами. Кэрри никогда не думала, что в Чикаго так много душевнобольных. Но никто не пытался навредить бегущей рыжей девушке. Она находит палату и открывает дверь. Знакомая рыжая макушка направлена в сторону окна. Яркие солнечные лучи возвращают Йену более-менее здоровый вид. Карина слышит его рваное дыхание, но не спешит подавать голос. Йен не замечает её даже тогда, когда она почти вплотную подходит к нему со спины. Ей страшно. - Йен.. - тихо произносит она. Парень медленно разворачивается и его лицо меняется. - Съебись, ты заебала меня, - без всяких эмоций произнес Галлагер и повернул голову обратно в сторону окна, - Не буду, сука, эти таблетки больше пить. - Йен, это.. я, - сдавленный голосом шепчет Кэрри. Йен игнорирует. Карина делает шаг и тихо выдыхает. Её трясет от того, что Йен стал безумным. - Йен, я.. - Исчезни на хуй, - шипит парень, поворачивая на неё голову, - Почему ты, блять, такая реальная? Карина улыбается, а затем поджимает губы, до боли кусая внутреннюю часть. - Потому что я Карина Слововски, - тихо произносит девушка, поднимая руку и касаясь плеча парня. Он внимательно наблюдает за её движениями и нахмуривает брови, когда её рука поднимается к бледной шее. Не шевелится, когда Карина подходит близко и кладет подбородок на его плечо, обнимая руками торс. - И я люблю тебя, - тихо говорит Слововски утыкаясь носом в его шею. Йен дрожащими руками касается спины девушки и вдыхает её запах. Похоже на реальность. Карина поднимает голову и заглядывает в его пустые глаза. Он будто чем-то накачен, но это не мешает ему первым податься вперед и коснуться губ Карины. Она отвечает на его холодный поцелуй и закрывает глаза. Его кожа казалась льдом, а для него, её была слишком горячей. Вокруг всё мешалось, словно это была уже не местная психушка, а обычная комната. Холод исчез, словно его и не было вовсе. - Я чертов псих, - произносит Йен, касаясь лбом Карины своим, - Чертов биполярный псих. - Я чертова русская Кари, - улыбается девушка и оставляет мимолетный поцелуй на кончике носа, - До встречи, шизик. Какой можно сделать вывод? Любовь - говно. Она убивает. Но как сладко почувствовать, что она означает на самом деле, какой может быть. Её стоит попробовать на вкус.