Вспоминая о тебе.

Адская боль разрывает изнутри. Она заставляет отчаянно цепляться онемевшими пальцами за стены зданий, постепенно гася надежду. Надежду на то, что не упадешь в грязной подворотне. Не лишишься сознания. Дойдешь до поставленной цели. Уже поздно, а Мана наверняка продолжает ждать моего возвращения. Смотрит на часы, пьет давно остывший чай и волнуется. С пройденными годами он совершенно не изменился. Упрямый дурак. С болезненным стоном сползаю на землю — ноги совсем перестали держать. Хотя, я и так довольно долго продержался, с такими-то ранами. Чертов Граф со своим мечом. Чертова Мечта со своими свечками. Чертова Семейка! Зарываюсь пальцами в собственную шевелюру, до боли сжимая волосы на затылке. Жалкая попытка удержать уплывающее сознание… Легкий ветер гуляет по полю, поднимая ввысь опавшие листья, и заставляя их кружиться в незамысловатом танце. Я сижу на одной из веток старого дерева, глубоко вдыхая свежий, отдающий запахом пшеницы, воздух. Прикрываю глаза, чувствуя, как ветер треплет мои волосы, оставляя на них мелкие листочки. — Что говорит ветер? Резко распахиваю глаза, вцепившись пальцами в хлипкую ветку. Фокусирую взгляд на прибывшей женщине и тихо выдыхаю. — О чем ты? Мама имеет привычку появляться неожиданно. Она приходит тогда, когда ее никто не ждет. Катерина снова почти не спала — это становится видно, если хорошо присмотреться. Осунувшееся лицо, усталый взгляд, заторможенные движения, темные круги под глазами. Ты уже месяц не отходишь от его постели — заботишься. Автоматически киваю на те или иные утверждения, срывающиеся с ее губ. Но мысли вертятся возле другого человека… Мана все еще не проснулся. Я не знаю, что произошло месяц назад, но факт остается фактом — он не просыпается. Или же брат не хочет просыпаться. Беннет и другие мальчишки говорят, что он никогда не станет взрослым. Потому что не проснется. Я так не хочу верить в это, но в душу потихоньку закрадываются сомнения. А вдруг, они правы? Вдруг, Мана никогда не проснется? Не станет взрослым?.. Инстинктивно подмечаю наступившую тишину. Даже ветер стих. Изредка были слышны тихие смешки матери и шорох юбки. — Неа! Этот голос… Мана? Опускаю взгляд вниз и изумленно выдыхаю. Из-под подола матери выглядывает лохматая голова Маны, счастливо улыбаясь. На глаза против воли наворачиваются слезы. Открываю глаза с тихим шипением. Да, малышка Роад здорово постаралась. Раны, которые она оставила никак не утихают. Даже рваная рана на боку, оставленная Графом, немного стихла. Или это все игра моего разрывающегося сознания? — Неа, ты можешь хотя бы раз придти домой не под утро? Опять тебе пришлось ждать меня так долго. Ты мог бы сейчас спать, не переживая о своем непутевом брате. Что тебя заставляет меня ждать? Ответственность за младшего? Это ни к чему, ведь мы уже давно выросли. Ты сам говорил, что я должен научиться отвечать за свои действия. Говорил, что перестанешь мучить себя осточертевшими ожиданиями. Но каждый раз продолжаешь ждать, нарушая данные себе обещания. — Зачем ты меня ждешь? — Я волнуюсь. Вот такой простой и быстрый ответ. Он должен вызывать смех, или хотя бы раздражение, но лишь образует ноющую боль в груди. Мне больно видеть, как ты опять начинаешь изводить себя ожиданиями. Внимательно вглядываюсь в твое лицо. Покрасневшие от недосыпа глаза, острые скулы, упрямо поджатые губы. Когда-то я пытался следить за временем, обещал себе, что больше тебе не нужно будет волноваться… Но это оказалось для меня непосильной задачей. — Неа, иди спать. Ты красив, но всячески отрицаешь это. Длинные волосы темным каскадом спадают на спину, спортивное телосложение. К тебе присматриваются не только женщины, но и мужчины. Черт, это очень раздражает. — Мана, как долго ты будешь изводить себя? Не нужно ждать меня каждый вечер. На твоем лице расцветает улыбка. Улыбаешься так печально, что у меня перехватывает дыхание. Медленно подходишь и обнимаешь за пояс, не обращая внимания на дорожную пыль на моем плаще. Приближаешься, оставляя между нашими лицами жалкие сантиметры. — Я всегда буду ждать тебя, Неа. Кладу ладони тебе на плечи и преодолеваю оставшиеся сантиметры. Перехватываешь инициативу, сминая в жестком поцелуе мои губы. Непрошеные воспоминания вызывают грустную улыбку. Я не выживу. Не смогу дойти до дома. Я оставлю Ману одного. На этот раз навсегда. — …! Неа! С трудом поднимаю голову и вижу приближающуюся фигуру. Аллен? Как он тут оказался? Он же должен быть сейчас на пути в Мюнхен. Приглядываюсь и вижу в нескольких сантиметрах от его плеча парящий золотой шарик. Тимканпи. Вот, кто его привел. Пропускаю мимо ушей гневные выкрики Аллена, опуская голову к плечу. Дыхание сбивается, перед глазами начинает все плыть. — Используй меня. Я могу быть тем, кто защитит твои воспоминания! Даже если до твоего пробуждения пройдут десятилетия… Что? Это безумная идея, Аллен. Неужели ты и правда думаешь, что она окупится? Ха! Это бесполезно, ты только навлечешь гнев Адама на себя. Не только ты. Мариан и Мана тоже в опасности. В открытое окно врываются потоки ветра, поднимая легкие занавески. Холод, пробежавший по обнаженной коже, заставляет прижаться к тебе теснее, но лишь на мгновение. Аккуратно, чтобы не потревожить твой сон, поднимаюсь с постели и начинаю собирать свою одежду. Время истекло, пора воплотить свой план. Семье Ноя пора прекратить свое жалкое существование. После этого мы уедем, Мана. Только ты и я. И никто на этот раз не сможет нам помешать. Последние преграды будут сметены сегодня ночью. — Куда ты собрался? Замираю у открытой двери. Нет, ты не должен был просыпаться. Ты должен спать, не зная о моем уходе. Вздыхаю и поворачиваюсь к тебе. Ты сидишь на постели, свесив ноги на пол. Волосы откинуты за спину, открывая шею, покрытую недавно оставленными метками. Глаза передернуты пеленой еще не спавшего до конца сна. Улыбаюсь, стараясь скрыть сковавшее меня напряжение. — Есть одно дело. Я вернусь утром, поэтому продолжай спать. И не нужно волноваться, ладно? Подхожу и оставляю на твоих губах легкий поцелуй. На этот раз я исполню обещание, Мана. — Хорошо, я согласен. Прерываю болтовню Аллена и слышу облегченный вздох. Мне не выбраться самому из лап смерти, и он это понимает. И еще понимает то, что без весомой причины я бы не согласился на эту сомнительную идею. Я должен вернуться! Не мешкая, ученый прикладывает прохладную ладонь к моему лбу, начиная бормотать какое-то заклинание на латыни. Такого я еще не слышал, жаль, что не смогу изучить. Зато смогу опробовать его на собственной шкуре. Прикрываю глаза, растягивая губы в легкой улыбке. — Подожди меня, Мана.