Психотерапия

Adam Lambert, Tommy Joe Ratliff (кроссовер)
Слэш
R
Завершён
82
автор
Размер:
6 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
82 Нравится 27 Отзывы 11 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
                                     Психотерапия - Воздействие на психику                                           человека с лечебной целью.                                                       Толковый словарь Ефремовой «Иногда мне кажется, что я думаю только о тебе. Я скучаю только за тобой. Вижу сны только с твоим участием. Слушаю только те песни, которые любишь ты. Смотрю фильмы с твоими любимыми актерами. Читаю книги, которые ты когда-то читал. Чувствую себя живым только рядом с тобой…» Томми отложил ручку и посмотрел на исписанный неровным почерком листок. Настроение было паршивое. Вторые сутки без сна, и отсутствие аппетита. Все говорило о том, что у него весенняя депрессия, но молодому и крепкому здоровьем парню не хотелось верить в то, что и он может страдать таким девчачьим недугом. Но, то состояние, которое было у него, никаким другим научным название не могло называться. Депрессия, она и у Африканских народов - депрессия. «Психическое расстройство, характеризующееся «депрессивной триадой»: снижением настроения и утратой способности переживать радость, нарушениями мышления, двигательной заторможенностью»- как гласила всезнающая Википедия. Диагноз налицо. Сделав глубокий вдох, и на пару секунд задержав воздух в легких, парень выдохнул его прикрывая глаза. Окинув еще раз взглядом свое сочинение, Томми снова взялся за ручку. «…Я тебя вижу, даже когда закрываю глаза. Я чувствую твоё присутствие, везде где я бываю. Я слышу твой голос, когда вокруг ни души. Ты постоянно в моей голове. Иногда это умиляет, но чаще всего это раздражает. Очень тяжело сосредоточится на чем-то, если ты везде. В моем кошельке доллар с твоим автографом, в телефоне - фоном фотография с концерта, на ключах – полосатый желто-черный брелок, и самое главное, что на моей кухне, на самом видном месте стоит твой любимый чай. Да на моей кухне даже моего любимого чая нет, а твой – есть. Ты - монополизировал меня. Ты – вживился мне под кожу где-то в районе солнечного сплетения, и если тебя попытаться вырезать - я умру. Потому что человек, не может жить без души. Хотя, я могу без тебя. Я пробовал. Когда понял, что ты перешел в категорию «больше чем друг», я на несколько дней закрывался в комнате и выходил только в туалет и что-нибудь перекусить. Я лежал в кровати, слушал голоса людей, которые ломились в мои двери (среди них был и твой голос), как звонил телефон и ничего… Ожидая наши встречи, я думал, что мир перевернется. Я думал, что земля перестанет вращаться в тот момент, когда я посмотрю в твои обеспокоенные глаза. Но нет. Солнце продолжало вставать на востоке, а в сутках по прежнему было 24 часа, мое сердце не остановилось, моя жизнь не разрушилась, мой мир не потерял смысл. А потом под твоим внимательным взглядом и обалдевшие смешки группы я наигранно воодушевлённо рассказывал, что провел все это время на мексиканском побережье в компании красавиц неописуемой сексуальности, смуглой кожи и стройных фигурок. Все верили моему безбожному вранью, а я боялся посмотреть тебе в глаза. Ты смотрел прямо в душу, насквозь куда-то, гораздо глубже чем смотрели всё остальные, а через минуту, как будто что-то понял для себя, и впервые посмотрел на меня «другим» взглядом. Будто это и не ты был вовсе. Прищурился, немного подался вперед, разглядывая меня. И, несмотря на то, что ты по-прежнему улыбался, выражение твоего лица скорее напоминало гримасу. И я понял, что ты мне не веришь. Ни единому моему слову, ни малейшей улыбочке или жесту. Ты читал меня. Ты один, из всей массы окружающих людей видел меня настоящим. В тот момент все мои сомнения развеялись. Я могу без тебя, но я без тебя не хочу. Ты стал моей родной душой. Тем человеком, у кого есть ключи от моих замков, и к чьим замкам подходят мои ключи. С тобой, я чувствую себя настолько в безопасности, что могу открыть свои замки, показать тебе какой я - настоящий. Одно огорчает, что я так и не научился демонстрировать свои чувства. Хотя, ты любишь меня таким, каким я есть, а не таким, каким стараюсь быть. Я это знаю. Потому что ты для меня не только друг, и я знаю, я верю в то, что ты это тоже знаешь. Мы открываем лучшие стороны друг друга. И невзирая на всё то, что заставляет меня страдать, с тобой я чувствую себя, как в раю. Благодаря тебе я живу подлинной жизнью…» В горле пересохло, и блондин неуклюже потянулся за банкой пива стоящей на прикроватной тумбочке. Зацепив стоящие на краю часы и вздрогнув от звука разбивающегося стекла, парень все же дотянулся к желаемому. Сделав пару глотков и практически выжав из банки остатки, Томми помрачнел. Целых банок пива в жилище больше не было. Да и чего-то покрепче тоже не было. После позавчерашней попойки с друзьями, парень так и не удосужился пополнить холодильник стратегически важными ресурсами жизнеобеспечения, а вода из под крана Томми не вдохновляла. Парень обреченно вздохнул, посмотрел на разбитые часы у прикроватной тумбочки и перевернулся на спину. Писать на кровати упираясь локтями в матрас уже стало болезненно, да и шея затекла от постоянного напряжения. Несколько раз потянувшись и издав непроизвольный стон, блондин свесил ноги с кровати и положил листок на колени. Поза тоже не самая удобная, но так хоть немного отдохнут шейные позвонки. «… Каждый день мне нужна хоть минута с тобой. Болею. Тобой. Сильно. Но уже в запущенной форме и с астматическим синдромом. Задыхаясь, когда тебя нет рядом, будто от отсутствия воздуха, и еще больше задыхаясь, когда ты рядом от невозможности сделать полноценный вдох. У меня ломка и руки трясутся без твоего тепла, опускается давление и становится жизненно необходимо либо твое присутствие, либо хороший кусок черного шоколада. Но, на шоколад у меня уже аллергия, поэтому каждодневные часовые трепания с тобой по телефону это некая профилактика моим заболеваниям. А когда я напрашиваюсь к тебе или под любым предлогом приглашаю тебя к себе – это уже лечение, так как начало отпускать и пошли душевные колики. Очередная ломка. Знаешь, когда говорят «ты мой наркотик» - это бред. Я связан с тобой, связан тобой. Мы можем не общаться из-за личной занятости, но стоит тебе появится, и с кем бы я ни был, чтобы ни делал, весь мой мир наполняется тобой, твоими песнями... нашими песнями, шутками, воспоминания. И я снова весь в тебе. Заворожен тобой. Живу тобой. Хотя здесь удивительного ничего нет. Я же просто ни разу еще не интересовался так никем – не цепляло. А если загоралось что-то, то быстро затухало, поэтому и считал себя равнодушным, холодным. Наверно, мое сознание до встречи с тобой пребывало в вакууме, я сам ограничивал себя рамками, табу. Потому что так было проще. Но, сейчас все так странно… Я и сам теперь не знаю где черное, а где белое. Ты расширил для меня рамки возможностей, перевернул вверх тормашками и потряс, пока мои никчемные псевдоценности не рассыпались по полу мелкими монетами. Я как будто через новую призму посмотрел на людей, на их проблемы, потребности, мечты, отношения, на самого себя. Словно до этого я спал, а ты пришел и разбудил меня. Потому что ты сам не такой как все. Рядом с тобой невозможно быть пустым. Ты, как гелий, который наполняет собой и меняет голос, да вот только во мне ты изменил не голос, а всего меня. Сидя напротив в баре или в студии, когда ты поворачиваешься ко мне, чтобы обговорить какие-то моменты в моей партии, я всматриваюсь на твоё лицо, заслонившее весь мой мир, вглядываюсь в него и понимаю, что только фантазия влюбленного может найти в нём так много таинственного. Я знаю - есть более прекрасные лица, более умные и чистые, но знаю также, что нет на земле другого лица, которое обладало бы надо мной такой властью. Меня к тебе просто невыносимо тянет. И я, сам не зная от чего, считаю тебя самым, черт возьми, самым в мире замечательным.…» Немного помедлив и несколько раз укусив колпачок от ручки, парень нерешительно перечитал последнее предложение, отложил листок на столик, выключил лампу и поморщился. Идея написать письмо пришла к нему после того, как он битый час бесцельно путешествовал по сети. Томми хотел отвлечься от своего дурного настроения, но как назло все фильмы ужасов были пересмотрены, порно ролики не возбуждали, а общение с фанатами в социальных сетях и того более раздражало. В какой-то момент глаза выхватили название «Депрессия – как она лечится». Пробежал взглядом по содержимому страницы. Клинические исследования. Причины. Симптомы. Лечение. Прокручивая указательным пальцем колесико, цеплялся за фразы «Психотерапия поможет пациенту регулировать собственные эмоции по отношению к раздражителю, и активное участие самого пациента, его готовность рассказать о своих проблемах в письменной или устной форме, повлияет на улучшение психологического состояния пациента». Потом еще за одну «Для того, чтобы убрать симптомы депрессии нужно научится преодолевать стрессовые ситуации методом исповеди, проговаривая или записывая тяготящие эмоции». Тогда-то Томми и понял, что сказать другому человеку о своих чувствах он не сможет, а разговаривать со своим отражением в зеркале заикаясь и высказывая взахлеб все, что наболело у него, могло и не получится. Накарябать на листке бумаге – вариант неплохой. Блондин в очередной раз покосился на листок. Обвел пальцами крученные буквы, поскреб ногтем место где была ошибка, и на которой он так старательно навел другую букву, расправил немного помятый угол листа… Хотя парень и писал уже почти час, особо не заботясь об ошибках и правильности построения предложений, он все же чувствовал недосказанность. Описывая свои эмоции, он целенаправленно избегал самого главного, ради чего все это затеял. Признания. Обреченно вздохнув, он снова положил листок на колени. «…Мысли сами собой вновь возвращаются к тебе. Совсем скоро я опять тебя увижу. Внутри сразу образовывается тянущее тепло, щекочущая дрожь пробегает по позвоночнику. И то, и другое плавно спускается под пояс домашних брюк к низу живота огненной дорожкой. Мне приятно думать о тебе. А еще приятнее вспоминать наши поцелуи. На сцене. Перед тысячной аудиторией. Когда тебя хотят все, а ты только мой. Я - чертов собственник и эгоист, но мне плевать. Я сума сойду, если ты когда-нибудь поцелуешь на сцене кого-то кроме меня. Это моя роль. Я помню все наши поцелуи под вопли фанатов и тяжелые удары барабанов Айзека. Чувствовать твое дыхание где-то возле моего уха. Оно, едва ощутимо касалось разгоряченной кожи, проникало под нее. Дрожь быстро распространялась по всему телу. Я продолжал судорожно играть свою партию, хотя разум терял счет гулким секундам и если бы не ремень, то гитара бы каждый раз выскакивала из моих пальцев, стоило бы тебе коснуться меня. Между нами была всего пара десятков сантиметров. Опасная близость. И не редко я не выдерживал первым. Не дожидаясь, подавался вперед и прижимался к твоим губам. Ты думал, что это все игра на публику. Я – знал, что погибаю на твоих губах. Без вариантов. Особенно после поцелуя в Амстердаме. Ты был накурен и выбрал самый худший вариант. Для меня. Для нас обоих. Ты, пьяно смотрел мне в глаза. А я видел, как менялся твой взгляд. В них было все: страсть, желание и борьба. Воздуха в легких катастрофически не хватало, когда ты мягко вылизывая мой рот, практически стонал в него, а мое сознание в паника вопило «Нет, не останавливайся. Пожалуйста…» Чувствовал ли ты тогда то же, что и я? Ты целовал. Не отрываясь. Мягко сминал мои губы, пока я одновременно пытался запомнить каждую секунду их прикосновения, устоять на ногах и хоть как-то водить пальцами по грифелю. Вылизывал мой язык с еще большим упоение, и я точно знал, что если бы не гитара все увидели бы мое возбуждение. Свидетельство твоей безоговорочной власти надо мной. Время, будто кинолента, разбивалось на отдельные кадры, длительностью в секунду. Каждый из этих кадров прочно отпечатывается в памяти. У меня перехватывало дыхание. У меня останавливалось сердце. У меня был стояк колом. Боже, что ты со мной тогда сделал?! А после, за кулисами, ты просто похлопал меня по плечу. Продолжая что-то весело рассказывать танцорам, а я мысленно умолял, чтобы ты сказал хотя бы одно слово, которое бы все прояснило! Хоть что-нибудь, что оправдало бы наше с тобой поведение. Хоть что-нибудь… Для тебя тот поцелуй не значил ничего. А мне он изменил жизнь. Ты привязал меня к себе крепко. Намертво. И я отдал бы душу черту, чтоб еще раз ощутить именно ТОТ поцелуй. Ты не изменил мой мир, но стал той точкой, когда он стал нашим…» Томми посмотрел на часы и недоуменно округлил глаза. У него почти не осталось времени, а самое главное так и не написано. «…Только что понял, что хочу тебе сниться. Так же, как ты снишься мне. Хочется так же эгоистично владеть тобой целиком, и знать что ты видишь меня не только днем, но и ночью. Хочу проникать тебе под кожу понемногу, растворяющим звуком, осторожным касаньем, поцелуем и вдохом. Я хочу заходить к тебе в сон, воскресая, наполняясь тобой, и в тебе оставаться, прирастать, раздвигая границы ощутимого мира. Хочу быть с тобой вдвоём. Не прячась от всех, но лишь вдвоём. Так, когда смотришь в твои глаза, а весь остальной мир рушиться, когда его просто нет. Когда твои ладони это вся вселенная, когда один вдох на двоих, когда словосочетание "родной мой" - самое нужное на свете. Ты не знаешь, насколько я люблю. Нет. Я никогда тебе этого не говорил, да ты и не спрашивал. Я не думаю, что тебе все равно, просто ты меня оберегаешь, и ничего не требуешь взамен. Ты меня любишь. Меня, в общем, и не надо бы любить. В качестве объекта любви я существо сомнительное, ненадежное и малопривлекательное. Но, ты любишь… Я это чувствую. От тебя исходит эта любовь. Она согревает и освещает сильнее, чем сотни маяков по всей планете, и поэтому я хочу дарить тебе ее в ответ. Дарю. Люблю. Болею. Тобой…» Томми успел дописать последние строки в тот момент, когда хлопнула входная дверь. И парню не хватило всего несколько секунд, чтобы успеть спрятать исписанный и сложенный пополам листок. Он так и остался зажатым в руках, когда за спиной послышались мягкие шаги. Кончики пальцев скользнули по его шее сзади, начиная от ворота майки и медленно поднимаясь к волосам. От этих прикосновений путались пряди его волос и мысли. Осторожное невесомое прикосновение теряло свою пугливость. Блондин запрокинул голову, растерянно смотря на человека который потревожил его уединение снизу вверх. Чужая ладонь поддерживала его голову, а глаза - читали. Без труда. Соскучился. Как же Томми соскучился за эти полдня одиночества. - Скучал? – тихий шепот и касание губ ко лбу. - Нет, - такой же шепот, - с чего мне? - А я скучал, - поцелуй в шею, - думал о тебе. Томми знал это и в очередной раз мысленно стукнул себя по лбу, за свою неспособность говорить о своих чувствах. Зачем он проделал весь этот путь с листом и ручкой, если сейчас ведет себя, как дурак по отношению к Адаму? - Как прошло интервью? Оно стоило того, что бы оставить меня на целый день самого? – в каждом слове сквозило обидой. - Как всегда. Спрашивали о планах на будущее, о новом альбоме и о турне, - мужчина обошел парня и встал на колени меж его бедер, - а еще, спрашивали о тебе и желали скорейшего выздоровления. - В каком это смысле? - Я сказал всем, что ты заболел, у тебя дурное настроение и ты отказываешься лечиться, – Адам лишь пожал плечами. - Неправда, я лечусь, - возмутился парень. - И как же? - улыбка в лазурно-серых глазах. - Я в интернете полазил, кое какие статьи нашел. Психотерапией занялся. - Чем? - ладонью по лбу, убирая с него челку. - Вот, - Томми потряс перед носом у брюнета сложенным на четыре части листочком. - И что там? - Письмо. Тебе. - Мне? - поцелуй в подбородок и шею, - зачем ты пишешь мне письма, если я всегда с тобой. - Подожди, - Томми запустил пальцы в волосы брюнета, и чуть грубовато потянул за них, заставляя запрокинуть голову и посмотреть в свои глаза. – Ты должен это прочитать. Так было написано в статье, что для избавления от симптомов депрессии пациент должен высказать все, что у него наболело. Но, вслух я не могу тебе это сказать. Поэтому написал письмо. - Я надеюсь это не прощальная записка, и ты не решил уйти от меня из-за того, что мне пришлось оставить тебя одного дома? - Ты - дурак? - Ладно, мне это прочесть прямо сейчас? Блондин кивнул головой, чувствуя, как ледяной импульс страха пробегает под кожей. Отдавая заветный листок в чужие руки, Томми немного помедлил. - Только обещай мне, что не станешь смеяться. - Обещаю, - удивился Адам. - Ты будь тут, хорошо? А я пойду на кухню. Мне нужно… в общем… я пошел. - Хорошо, - улыбнулся и, согласно кивая, потянулся к губам Адам. Но Томми вновь отстранился. - Я не могу, пока ты не прочитаешь, – чуть шепотом. - Уже читаю, - брюнет неспешно скинул с плеч рубашку и взял в руки листок. - Подожди, не читай... пока я не выйду. Томми поднялся с кровати, собирая с пола разбитые часы. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь о них поранился в такой волнительный момент. Оглянувшись на Адама разворачивающего листок, парень выскочил из комнаты. *** Чашка с кофе уже давно остыла, но Томми этого не замечал. Он как приклеенный стоял у большого кухонного окна и смотрел на улицу. Было темно, тихо и страшно. Минуты которые он ждал Адама тянулись часами, а состояния внутреннего напряжения достигало апогея. - Хочешь за меня замуж? – сильные руки сомкнулись кольцом на талии парня. Блондин не заметил, как Адам подкрался сзади, и поэтому вздрогнул от неожиданности. - Почему так долго? - Ты не ответил на мой вопрос, а уже задаешь свой. Ты не исправим, - слегка игриво, - так ты выйдешь за меня? - Извини, но я как-то плохо представляю себя в подвенечном платье. - Мы попросим Эшли выбрать тебе фасон. - Ты всем своим парням предлагал выйти за тебя? Брюнет поднял голову, и их взгляды встретились в отражении окна. Несколько секунд, за которые в мыслях оба успели прокрутить сотни вопросов и такие же сотни ответов. И кажется, каждый из них уже давно выбрал свой. Окончательный. - Если бы я знал, что у меня будешь ты, я бы никогда ни к кому другому не прикасался. Я бы просто ждал тебя и неважно сколько времени на это бы ушло. Ты веришь мне, родной мой? - Не обманываешь? - Нет. Мне всегда достается все самое лучшее, поэтому я с тобой. Другого варианта в нашей истории быть и не могло. Хриплый шепот, и поцелуй за ухом. Томми вздрогнул и хотел развернуться, чтобы посмотреть в глаза, но руки держали его слишком крепко. - Пусти. - Тшш… не двигайся. Адам провел широкой ладонью по хрупкой спине, обнимая сзади. Блондин шумно выдохнул, доверчиво прижимаясь, наслаждаясь тем, как его медленно целуют в шею, чуть прикусывая. Томми ловит себя на мысли, что, наверное Адам страдает вампиризмом. На белоснежной и мягкой коже тут же проявились следы от зубов, и брюнету хотелось ее целовать и целовать. Прикосновение мягких губ и медленные ласки. Потом шепот, на ушко: - Я люблю тебя.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.